Хроното́п («время» и τόπος, «место») - «закономерная связь пространственно-временных координат». Термин, введённый А.А. Ухтомским в контексте его физиологических исследований, и затем (по почину М. М. Бахтина) перешедший в гуманитарную сферу. «Ухтомский исходил из того, что гетерохрония есть условие возможной гармонии: увязка во времени, в скоростях, в ритмах действия, а значит и в сроках выполнения отдельных элементов, образует из пространственно разделенных групп функционально определенный "центр"». Ухтомский ссылается на Эйнштейна, упоминая «спайку пространства и времени» впространстве Минковского. Однако он вводит это понятие в контекст человеческого восприятия: «с точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия события».

М.М. Бахтин также понимал под хронотопом «существенную взаимосвязь временны́х и пространственных отношений».

«Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время. Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен. … Освоение реального исторического хронотопа в литературе протекало осложненно и прерывно: осваивали некоторые определенные стороны хронотопа, доступные в данных исторических условиях, вырабатывались только определенные формы художественного отражения реального хронотопа. Эти жанровые формы, продуктивные в начале, закреплялись традицией и в последующем развитии продолжали упорно существовать и тогда, когда они уже полностью утратили свое реалистически продуктивное и адекватное значение. Отсюда и существование в литературе явлений глубоко разновременных, что чрезвычайно осложняет историко-литературный процесс».

Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе

Благодаря работам Бахтина термин получил значительное распространение в русском и зарубежном литературоведении. Из историков его активно использовал медиевист Арон Гуревич.

В социальной психологии под хронотопом понимают некоторую характерную коммуникативную ситуацию, повторяющуюся в определённом времени и месте. "Известны хронотоп школьного урока, где формы общения заданы традициями обучения, хронотоп больничной палаты, где доминирующие установки (острое желание излечиться, надежды, сомнения, тоска по дому) накладывают специфический отпечаток на предмет общения, и др.»

Понятие хронотопа Бахтин определяет как существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, худо­жественно освоенных в литературе. «В литературно-художествен­ном хронотопе имеет место слияние пространственных и времен­ных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета истории. Приметы

времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется вре­менем». Хронотоп-формально-содержательная категория ли­тературы. Вместе с тем Бахтин упоминает и

более широкое по­нятие «художественного хронотопа», представляющего собой

пересечение в произведении искусства рядов времени и про­странства и

выражающего неразрывность времени и простран­ства, истолкование времени как

четвертого измерения простран­ства.

Бахтин замечает, что термин «хронотоп», введенный и обо­снованный в теории

относительности Эйнштейна и широко употребляемый в математическом

естествознании, переносит­ся в литературоведение «почти как метафора (почти, но

не со­всем)»

Бахтин переносит термин «хронотоп» из ма­тематического естествознания в

литературоведение и даже свя­зывает свое «времяпространство» с общей теорией

относитель­ности Эйнштейна. Это замечание нуждается, как кажется, в

уточнении. Термин «хронотоп» действительно употреблялся в 20-е гг. прошлого

века в физике и мог быть использован по ана­логии также в литературоведении.

Но сама идея неразрывности пространства и времени, которую призван обозначать

данный термин, сложилась в самой эстетике, причем намного раньше теории

Эйнштейна, связавшей воедино физическое время и фи­зическое пространство и

сделавшей время четвертым измерени­ем пространства. Сам Бахтин упоминает, в

частности, «Лаокоон» Г.Э. Лессинга, в котором впервые был раскрыт принцип

хронотопичности художественно-литературного образа. Описа­ние статически-

пространственного должно быть вовлечено во временной ряд изображаемых событий

и самого рассказа-изоб­ражения. В знаменитом примере Лессинга красота Елены

не опи­сывается статически Гомером, а показывается через ее воздей­ствие на

троянских старцев, раскрывается в их движениях, поступках. Таким образом,

понятие хронотопа постепенно складывалось в самом литературоведении, а не

было механичес­ки перенесено в него из совершенно иной по своему характеру

научной дисциплины.

Сложно заявлять, что понятие хронтопа применимо ко всем видам искусства? В

духе Бахтина все искусства можно разделить в зависимос­ти от их отношения ко

времени и пространству на временные (музыка), пространственные (живопись,

скульптура) и простран­ственно-временные (литература, театр), изображающие

про­странственно-чувственные явления в их движении и становле­нии. В случае

временных и пространственных искусств понятие хронотопа, связывающего воедино

время и пространство, если и применимо, то в весьма ограниченной мере. Музыка

не разво­рачивается в пространстве, живопись и скульптура почти что

одномоментны, поскольку очень сдержанно отражают движение и изменение.

Понятие хронотопа во многом метафорично. Если использовать его применительно

к музыке, живописи, скульп­туре и подобным им видам искусства, оно

превращается в весь­ма расплывчатую метафору.

Коль скоро понятие хронотопа эффективно применимо толь­ко в случае

пространственно-временных искусств, оно не явля­ется универсальным. При всей

своей значимости оно оказыва­ется полезным лишь в случае искусств, имеющих

сюжет, разворачивающийся как во времени, так и в пространстве.

В отличие от хронотопа понятие художественного простран­ства, выражающее

взаимосвязь элементов произведения и созда ющее особое эстетическое их

единство, универсально. Если ху­дожественное пространство понимается в

широком смысле и не сводится к отображению размещенности предметов в реальном

пространстве, можно говорить о художественном пространстве не только живописи

и скульптуры, но и о художественном про­странстве литературы, театра, музыки

Особенностью описания М. М. Бахтиным категорий простран­ства и времени,

изучение которых в разных моделях мира стало позднее одним из основных

направлений исследования вто­ричных моделирующих семиотических систем,

является внедрение понятия «хронотоп». В своем докладе, прочитанном в 1938

году, свойства романа как жанра М. М. Бахтин в большей степени выводил из

«переворота в иерар­хии времен», изменения «временной модели мира»,

ориентации на незавершенное настоящее. Рассмотрение здесь - в соответствии с

разобранными выше идеями - является одно­временно семиотическим и

аксиологическим, так как исследу­ются «ценностно-временные категории» ,

определя­ющие значимость одного времени по отношению к другому: ценность

прошлого в эпосе противопоставляется ценности настоящего для романа. В

терминах структурной лингвистики можно было бы говорить об изменении

соотношения времен по маркированности (признаковости) - немаркированности.

Вос­создавая средневековую картину космоса, Бахтин приходил к выводу о том, что

«для этой картины характерна определенная ценностная акцентировка пространства:

пространственным ступеням, идущим снизу вверх, строго соответствовали

ценностные ступени». С этим

связывается роль вертикали (там же): «Та конкретная и зримая модель мира,

которая лежала в основе средневекового образного мышления, была существенно

вертикальна, что прослеживается не

только в системе образов и метафор, но, например, и в образе пути в

средневековых описаниях путешествий. К близким выводам пришел П. А. Флоренский,

отмечавший, что «искусство христианское выдвинуло вертикаль и дало ей

значительное преобладание над прочими координатами <.„> Средневековье

увеличивает эту стилистическую особенность христианского искусства и дает

вертикали полное преобладание, причем этот процесс наблюдается в западной

средневековой фреске», <...> «важнейшую основу стилистического

своеобразия и художественный дух века определяет выбор господствующей

координаты»

Подтверждением этой мысли служит проведенный М. М. Бахтиным анализ хронотопа

романа переходного периода к эпохе Возрождения от иерархической вертикальной

средневековой картины к горизонтали, где основным становилось движение во

времени из прошлого в будущее.

Понятие «хронотоп» - это рационализированный терминологический эквивалент к

понятию той «ценностной структуры», имманентное присутствие которой является

характеристикой художественного произведения. Теперь уже можно с достаточной

долей уверенности утверждать, что чистой «вертикали» и чистой «горизонтали»,

неприем­лемым из-за их однотонности, Бахтин противопоставлял «хронотоп»,

совмещающий обе координаты. Хронтоп создает особое «объемное» единство

бахтинского мира, единство его ценностных и вре­менных измерений. И дело тут

не в банальном постэйнштейновском образе вре­мени как четвертого измерения

пространства; бахтинский хронотоп в ее ценностном единстве строится на

скрещении двух принципиально различных направлений нравственных усилий

субъекта: направления к «другому» (горизонталь, время-пространство, данность

мира) и направления к «я» (вертикаль, «большое время», сфера «заданного»).

Это придает произведению не просто физическую и не только смысловую, но

художественную объемность.

ХРОНОТОП

(дословно "время-пространство")

единство пространственных и временных параметров, направ-ленное на выражение опр. (культурного, худож. ) смысла. Впервые термин X. был использован в психологии Ухтомским. Широкое распространение в лит-ведении, а затем в эстетике получил благодаря трудам Бахтина.

В значит, степени рождение этого понятия и его уко-ренение в иск-ведч. и эстетич. сознании было инспириро-вано естественнонаучными открытиями нач. 20 в. и кардинальными изменениями представлений о картине мира в целом. В соответствии с ними пространство и время мыслятся как" взаимосвязанные координаты единого че-тырехмерного континуума, содержательно зависимые от описываемой ими реальности. По сути такая трактовка продолжает начатую еще в античности традицию реляци-онного (в противоположность субстанциальному) пони-мания пространства и времени (Аристотель, Бл. Августин, Лейбниц и др. ) . Как взаимосвязанные и взаимоопределя-емые трактовал эти категории и Гегель. Акцент, постав-ленный открытиями Эйнштейна, Минковского и др. на содержат, детерминированности пространства и времени, так же, как и их амбивалентная взаимосвязь, метафори-чески воспроизведены в X. у Бахтина. С др. стороны, этот термин соотносится с описанием В. И. Вернадским ноос-феры, характеризуемой единым пространством-време-нем, связанным с духовным измерением жизни. Оно принципиально отлично от психол. пространства и вре-мени, к-рые в восприятии имеют свои особенности. Здесь же, как и в бахтинском X., имеется в виду одно-временно духовная и материальная реальность, в цент-ре к-рой находится человек.

Центральной в понимании X., по Бахтину, являет-ся аксиологич. направленность пространственно-временного единства, функция к-рого в худож. произве-дении состоит в выражении личностной позиции, смысла: "Вступление в сферу смыслов совершается только через ворота X.". Иначе говоря, содержащие-ся в произведении смыслы могут быть объективиро-ваны только через их пространственно-временное выражение. Причем, собственными X. (и раскрывае-мыми ими смыслами) обладают и автор, и само про-изведение, и воспринимающий его читатель (слуша-тель, зритель) . Т.о., понимание произведения, его социокультурная объективация есть, по Бахтину, одно из проявлений диалогичности бытия.

X. индивидуален для каждого смысла, поэтому ху-дож. произведение с этой т.зр. имеет многослойную("полифоническую") структуру.

Каждый ее уровень представляет собой взаимообратимую связь пространств. и временных параметров, основанную на единстве дис-кретного и континуального начал, что дает возмож-ность перевода пространств, параметров во временные формы и наоборот. Чем больше в произведении обна-руживается таких слоев (X.) , тем более оно многознач-но, "многосмысленно".

Каждый вид искусства характеризуется своим типом X., обусловленным его "материей". В соответствии с этим искусства разделяются на: пространственные, в хронотопах к-рых временные качества выражены в пространств. формах; временные, где пространств, параметры "перело-жены" на временные координаты; и пространственно-временные, в к-рых присутствуют X. того и другого типов.

О хронотопич. строении худож. произведения можно говорить с т.зр.отд. сюжетного мотива (напр., X. порога, дороги, жизненного перелома и др. в поэтике Достоевско-го) ; в аспекте его жанровой определенности (по этому признаку Бахтин выделяет жанры авантюрного романа, авантюрно-бытового, биогр., рыцарского и т.д.) ; в отно-шении индивидуального стиля автора (карнавальное и мистерийное время у Достоевского и биогр. время у Л. Толстого) ; в связи с организацией формы произведения, поскольку такие, напр. , смыслонесущие категории, как ритм и симметрия есть не что иное, как взаимообратимая связь пространства и времени, основанная на единстве дискретного и континуального начал.

X., выражающие общие черты худож. пространствен-но-временной организации в данной системе культуры, свидетельствуют и о духе и направлении доминирующих в ней ценностных ориентации. В этом случае простран-ство и время мыслятся как абстракции, при посредстве к-рых возможно построение картины унифицированного космоса, единой и упорядоченной Вселенной. Напр., пространственно-временное мышление первобытных людей предметно-чувственно и вневременно, так как со-знание времени спатиализировано и одновременно сакрализовано и эмоционально окрашено. Культурный X. Древнего Востока и античности выстроен мифом, в к-ром время циклично, а пространство (Космос) одушевленно. Ср.-век. христ. сознание сформировало свой X., склады-вающийся из линейного необратимого времени и иерар-хически выстроенного, насквозь символичного простран-ства, идеальным выражением к-рого является микрокосм храма. Эпоха Возрождения создала X., во многом актуаль-ный и для современности.

Противопоставление человека миру как субъекта - объекту позволило осознать и изме-рить его пространств, глубину. Одновременно появляется бескачественное расчлененное время. Возникновение ха-рактерного для Нового времени единого темпорального мышления и отчужденного от человека пространства сде-лало эти категории абстракциями, что зафиксировано в ньютоновской физике и картезианской философии.

Совр. культура со всей сложностью и многообрази-ем ее социальных, нац. , ментальных и др. отношений характеризуется множеством различных X.; среди них самым показательным является, пожалуй, тот, что вы-ражает образ сжатого пространства и утекающего ("утраченного") времени, в к-ром (в противоположность сознанию древних) практически нет настоящего.

ФОРМЫ ВРЕМЕНИ И ХРОНОТОПА В РОМАНЕ

ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИЧЕСКОЙ ПОЭТИКЕ

Хронотоп мы понимаем как формально-содержательную категорию литературы (мы не касаемся здесь хронотопа в других сферах культуры).В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем. Этим пересечением рядов и слиянием примет характеризуется художественный хронотоп.

1. Греческий роман

Уже на античной почве были созданы три существенных типа романного единства и, следовательно, три соответствующих способа художественного освоения времени и пространства в романе, или, скажем короче, три романных хронотопа. Первый тип античного романа (не в хронологическом смысле первый) назовем условно «авантюрным романом испытания». Сюда мы относим весь так называемый «греческий» или «софистический» роман, сложившийся во II–VI веках нашей эры. В этих романах мы находим высоко и тонко разработанный тип а в а н т ю р н о г о в р е м е н и со всеми его специфическими особенностями и нюансами. Само собой разумеется, что авантюрное время греческих романов лишено всякой природной и бытовой цикличности, которая внесла бы временной порядоки человеческие измерители в это время и связала бы его с повторяющимися моментами природной и человеческой жизни. Таким образом, все действие греческого романа, все наполняющие его события и приключения не входят ни в исторический, ни в бытовой, ни в биографический, ни в элементарно биологически-возрастной временные ряды. Оно слагается из ряда коротких отрезков, соответствующих отдельным авантюрам; внутри каждой такой авантюры время организовано внешне - технически: важно успеть убежать, успеть догнать, опередить, быть или не быть как раз в данный момент в определенном месте, встретиться или не встретиться и т. п. Эта «игра судьбы», ее «вдруг» и «как раз» и составляет все содержание романа. Все моменты бесконечного авантюрного времени управляются одной силой - с л у ч а е м. Ведь все это время, как мы видим, слагается из случайных одновременностей и случайных разновременностей. Авантюрное «в р е м я с л у ч а я » есть специфическое в р е м я в м е ш а т е л ь с т в а и р р а ц и о н а л ь н ы х с и л в ч е л о в е ч е с к у ю ж и з н ь, вмешательство судьбы («тюхе»), богов, демонов. Встреча - одно из древнейших сюжетообразующих событий эпоса (в особенности романа). Нужно особо отметить тесную связь мотива встречи с такими мотивами, как р а з л у к а, б е г с т в о, о б р е т е н и е, п о т е р я, б р а к и т. п., сходными по единству

пространственно-временных определений с мотивом встречи. Особенно важное значение имеет тесная связь мотива встречи с х р о н о т о п о м д о р о г и («большой дороги»): разного рода дорожные встречи. Для греческого авантюрного времени нужна а б с т р а к т н а я пространственная экстенсивность. Конечно, и мир греческого романа хронотопичен, но связь между пространством и временем в нем носит, так сказать, не органический, а чисто технический (и механический) характер. Чтобы авантюра имогла развернуться, нужно пространство, и много пространства. Случайная одновременность и случайная разновременность явлений неразрывно связаны с пространством, измеряемым прежде всего д а л ь ю и б л и з о с т ь ю (и разными

степенями их). Мир греческих романов - а б с т р а к т н о - ч у ж о й мир, притом чужой весь

сплошь и до конца, так как нигде в нем не маячит образ того родного мира, откуда и пришел и откуда смотрит автор. изолированными, не связанными между собой курьезами и раритетами и наполнены пространства ч у ж о г о м и р а в греческом романе. Эти самодовлеющие любопытные, курьезные и диковинные вещи так же случайны и неожиданны, как и сами авантюры: они сделаны из того же материала, это - застывшие «вдруг», ставшие вещами авантюры, порождения того же случая. Совершенно ясно, что в таком времени человек может быть только абсолютно п а с с и в н ы м и абсолютно н е и з м е н н ы м. он лишен всякой инициативы. Он - только физический субъект действия. Он, правда, совершенно пассивен в своей жизни - игру ведет «судьба», - но он п р е т е р п е в а е т эту игру судьбы. И не только претерпевает - он с о х р а н я е т с е б я и выносит из этой игры, из всех превратностей судьбы и случая неизменным свое абсолютное т о ж д е с т в о с с а м и м с о б о й. Внешний, формалистический и условный характер носит и публично-

риторическое единство человека и переживаемых им событий и в греческом романе. Этот абстрактнейший хронотоп вместе с тем и наиболее статический хронотоп. Мир и человек в нем абсолютно готовы и неподвижны. Никаких потенций становления, роста, изменения здесь нет.

Еще парадоксальнее образ автора в литературе переживается в произведениях драматургического рода. В принципе, художественный мир пьесы не предполагает его прямого присутствия. В перечне действующих (как бы самостоятельно) лиц автор обыкновенно не значится. Если же драматург позволит себе нарушить эту традиционную условность, например, тот же Блок в своем «Балаганчике», мы будем иметь дело с демонстративным нарушением родовых границ, устранением рампы, диверсией против специфики драматургии. Эксперименты такого рода успеха не имели и лишь подтверждали правило: образ автора в пьесе - величина отрицательная, значимо отсутствующая: он проявляет себя до тех пор, пока произведение не завершено и не обнародовано в виде текста или спектакля. Его косвенное, "предварительное" присутствие проявляется только в ремарках, предисловиях, рекомендациях режиссеру, декоратору и актерам (Гоголь в «Ревизоре»).

Наконец, уникальным сплавом коллективного лирического героя с образом деперсонифицированного автора представляется античный хор - органический компонент древнегреческой трагедии и комедии. Чаще всего, конечно, он не был примитивным рупором автора, а искусно возводил его мнение в ранг «мнения народного». Модернизированные модификации этого приема практиковались в драматургии нового времени («Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского и «Иркутская история» Н. Арбузова). Кстати, безмолвствующая народная масса в «Ричарде III» У. Шекспира и «Борисе Годунове» Пушкина - это парадоксально молчащий хор, выражающий «глас народный» как «глас Божий». Это грозное безмолвие, уходящее своими корнями к приему «трагического молчания»

Понятие «хронотоп». Типы хронотопа

Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе.

Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение.

Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, мы будем называть хронотопом (что значит в дословном переводе - «времяпространство»)

Типы хронотопов:

Аванюрно-бытовой хронотоп.

Характеризуется авантюрным временем, которое слагается из ряда коротких отрезков, соответствующих отдельным авантюрам; внутри каждой такой авантюры время организовано внешне - технически: важно успеть убежать, успеть догнать, опередить, быть или не быть как раз в данный момент в определенном месте, встретиться или не встретиться и т.п. В пределах отдельной авантюры на счету дни, ночи, часы, даже минуты и секунды, как во всякой борьбе и во всяком активном внешнем предприятии. Эти временные отрезки вводятся и пересекаются специфическими«вдруг» и «как раз». Случайность (Все моменты бесконечного авантюрного времени управляются одной силой - случаем.Ведь все это время, как мы видим, слагается из случайных одновременностей и случайных разновременностей. Авантюрное «время случая» есть специфическое время вмешательства иррациональных сил в человеческую жизнь,вмешательство судьбы, богов, демонов, магов-волшебников.

Биографический и автобиографический хронотоп.

В основе этих античных форм лежит новый тип биографического времени и новый специфически построенный образ человека, проходящего свой жизненный путь.

Типы автобиографий: Первый тип назовем условно - платоновским типом. В платоновской схеме имеется момент кризиса и перерождения.

Второй греческий тип - риторическая автобиография и биография.

В основе этого типа лежит «энкомион» - гражданская надгробная и поминальная речь, заменившая собою древнюю «заплачку» («тренос»).

Раблезианский хронотоп.

Человеческое тело изображается Рабле в нескольких аспектах. Прежде всего в анатомо-физиологическом ученом аспекте. Затем в шутовском циническом аспекте. Затем в аспекте фантастического гротескного аналогизирования (человек - микрокосм). И, наконец, в собственно фольклорном аспекте. Эти аспекты переплетаются друг с другом и лишь редко выступают в своем чистом виде.

Рыцарский хронотоп.

В этом чудесном мире совершаются подвиги, которыми прославляются сами герои и которыми они прославляют других (своего сюзерена, свою даму). Момент подвига резко отличает рыцарскую авантюру от греческой и приближает ее к эпической авантюре. Момент славы, прославления был также совершенно чужд греческому роману и также сближает рыцарский роман с эпосом. Указанными особенностями определяется также и своеобразный хронотоп этого романа - чудесный мир в авантюрном времени.

Идиллический хронотоп.

В особом отношении времени к пространству в идиллии: органическая прикрепленность, приращенность жизни и ее событий к месту - к родной стране со всеми ее уголками, к родным горам, родному долу, родным полям, реке и лесу, к родному дому. Идиллическая жизнь и ее события неотделимы от этого конкретного пространственного уголка, где жили отцы и деды, будут жить дети и внуки. Пространственный мирок этот ограничен и довлеет себе, не связан существенно с другими местами, с остальным миром. Другая особенность идиллии - строгая ограниченность ее только основными немногочисленными реальностями жизни. Любовь, рождение, смерть, брак, труд, еда и питье, возрасты - вот эти основные реальности идиллической жизни.

Функции хронотопа:

· Определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности;

· Организует пространство произведения, водит в него читателей;

· Может соотносить разное пространство и время;

· Может выстраивать цепочку ассоциаций в сознании читателя и на этой основе связывать произведения с представлением о мире и расширять эти представления.

Кроме этого, и время и пространство выделяют конкретное и абстрактное. Если абстрактно время, то абстрактно и пространство, и наоборот.

Виды частных хронотопов по Бахтину:

· хронотоп дороги - строится на мотиве случайной встречи. Появление этого мотива в тексте может стать причиной завязки. Открытое пространство.

· хронотоп частного салона - неслучайная встреча. Закрытое пространство.

· хронотоп замка (в русской литературе его нет). Доминирование исторического, родового прошлого. Ограниченное пространство.

· хронотоп провинциального городка - бессобытийное время, пространство замкнутое, самодостаточное, живущее своей жизнью. Время циклическое, но не сокральное.

Как художественные категории пространство и время были объектом внимания еще в античности. Так, Аристотель писал о топосе, то есть о месте действия - прообразе художественного пространства. Наиболее полно концепция художественного пространства и времени была разработана в XX веке. Среди отечественных филологов, сделавших значительный вклад в решение этой проблематики: П. А. Флоренский, В. В. Виноградов, В. Я. Пропп, А. Цейтлин, В. Б. Шкловский и др.

Действительность, создаваемая в художественном произведении, является моделью реального мира, пропущенного через фильтр авторского восприятия. Эта модель организуется по тем же принципам, что и окружающая действительность, и соответственно характеризуется присущими ей параметрами и признаками, в том числе временем и пространством.

В литературоведении пространственно-временная организация получила название хронотопа. Данное понятие как формально-содержательная категория литературы впервые было использовано в работах М.М. Бахтина, который дал его развернутую характеристику и описал несколько основных видов хронотопа.

Сущность хронотопа заключается в «слиянии пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом». Пространство и время в художественном мире составляют неразрывное целое и тем самым определяют отличие данного мира от какого-либо другого. Они не только взаимосвязаны, но и обладают способностью задавать признаки друг друга. Иными словами, приметы времени раскрываются в пространстве, а пространство осмысливается и измеряется временем. Так, при преимущественно горизонтальном членении время принципиально линейно, оно биографично, исторично и каждый раз субъективно. При вертикальном членении пространства время тяготеет к цикличности, оно является показателем активного диалога человека с Вселенной.

Как указывал М.М. Бахтин, хронотоп играет важнейшую роль в процессе создания произведения. По мнению литературоведа, хронотоп является структурным законом жанра, в соответствии с которым естественное время-пространство деформируется в художественное. «Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории» [Бахтин, с. 186]. М.М. Бахтиным были выделены такие основные виды хронотопа, как хронотоп греческого романа, хронотоп рыцарского романа, раблезианский хронотоп, идиллический хронотоп. В качестве частных хронотопов М.М. Бахтиным были названы следующие хронотопы: встречи, дороги, «замок», «гостиная-салон», «провинциальный городок», порога.

Хронотоп определяет и образ человека в художественном мире. Этот образ всегда существенно хронотопичен, так как время и пространство определяют характер отношений человека с мирозданием в целом. В художественном тексте мы также имеем дело с эксплицитным субъективизмом, с авторским произволом, который «кроит» новый мир по своему усмотрению. Поэтому время и пространство здесь могут претерпевать всевозможные трансформации.

Художественное время и пространство исключительно дискретны, так как литература описывает лишь отдельные кусочки бытия [Есин, с.98-99]. При этом объем «кусочков», как пространственный, так и временной, задается авторским замыслом: это может быть мимолетный взгляд на какую-либо деталь (пространство сужается до одного предмета) или же пространное описание «с высоты птичьего полета».

Другая не менее важная характеристика хронотопа - это возможность конкретизации и абстрагирования. Абстрактный хронотоп обладает высокой степенью условности, это «всеобщее» пространство, временные координаты которого располагаются «везде» или «нигде». Такой хронотоп никак не влияет на художественный мир произведения, он не связан с особенностями действия. Конкретный хронотоп, напротив, «привязывает» изображенный мир к различным топографическим реалиям и активно влияет на всю структуру произведения. Следует отметить, что конкретный хронотоп может приобретать символическое значение: например, время мифологизируется, будучи разбитым на такие отрезки, как время года и время суток.

Для практического анализа художественного произведения, как указывает А.Б. Есин, важно хотя бы качественно определить заполненность, насыщенность пространства и времени, так как этот показатель часто характеризует стиль произведения.

Несмотря на указанное выше единство времени и пространства, их взаимопроникновение является кажущимся. Эту точку зрения высказывал как сам М.М. Бахтин, так и другие исследователи, в частности М.Ю. Лотман. М.М.Бахтин отдавал ведущую роль времени, которое подчиняет пространство, выступающее как зависимая переменная жанрового континуума. М.Ю.Лотман первое место отводил пространственной организации. По мнению ученого, пространство в тексте есть язык моделирования, с помощью которого может выражаться любое значение. В этой трактовке пространство выступает в качестве одного из универсальных средств построения культурных моделей.

Хронотоп, как и любая другая составляющая структуры художественного произведения, является формой выражения авторского сознания. При этом он выступает в качестве формы объективации авторского сознания, так как участвует в создании иллюзии реальности художественного мира, позволяет «оплотнить» и «опредметить» его [Одинцов, с.178]. В то же время голос автора звучит в данном случае опосредованно: через характеристики пространства и времени. Выражение авторской позиции через пространственно-временную организацию текста осуществляется посредством связи хронотопа с такой формой субъективации авторского сознания, как повествователь.

В связи с этим следует упомянуть концепцию точек зрения, разработанную Б.А. Успенским. Наряду с другими точками зрения исследователь выделяет пространственную и временную, которые могут закрепляться за повествователем, рассказчиком, персонажем, переходить от одного к другому. Таким образом, в произведении могут присутствовать различные виды хронотопа, реализуемые на разных уровнях повествования, и соответственно может происходить их смена [Успенский, с.98].

Учет точек зрения важен при создании целостной картины художественного мира произведения. Значима не только собственно содержательная наполненность хронотопа, но принцип соединения фрагментов: смена места действия и временных отрезков. В интерпретации произведения важно насколько мобилен персонаж, насколько свободно он может перемещаться во времени и пространстве, и насколько своеволен и авторитарен повествователь, который может обладать абсолютным всевидением и позицией вненаходимости.

Михаил Михайлович Бахтин (1895-1975) – выдающийся отечественный философ, филолог, культуролог, теоретик европейской и русской культуры и искусства. Исследуя язык, эпические формы повествования и жанр романа, Михаил Михайлович создал новую теорию романа, в том числе концепцию полифонизма (многоголосия) в литературном произведении. Кроме того, на основе художественных принципов романа Франсуа Рабле, М.М. Бахтин развил теорию универсальной народной смеховой культуры. И, что немаловажно, ему принадлежат такие понятия, как полифонизм, смеховая культура, карнавализация, телесный верх и телесный низ, а так же хронотоп. Последнее, впервые было введено А.А. Ухтомским в психологии (работа «Доминанта»), широкое распространение в литературоведении, а затем в эстетике получило благодаря трудам М.М. Бахтина.

Впервые термин «хронотоп» был использован в статье «Формы времени и хронотопа в романе», где подчеркивается: «Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. <…> Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен…» .

Поскольку М.М. Бахтин трактовал «хронотоп» как неразрывную духовно-материальную реальность, в центре которой находится человек, постольку хронотоп индивидуален для каждого смысла. С этой точки зрения художественное произведение – с этой точки зрения – имеет многослойную («полифоническую») структуру и его функция заключается в выражении личностной позиции / конкретного образа. Современные исследования (по мнению отдельных авторов, бахтинологические) позволяют говорить о:

Хронотопичном строении художественного произведения с точки зрения отдельного сюжетного мотива, например: хронотоп дороги, жизненного перелома;

Аспектах жанровой определенности (выделяются жанры рыцарского, биографического, авантюрного романа);

Организации формы произведения, в связи с тем, что категории ритм и симметрия образуют взаимообратимую связь пространства и времени, основанную на единстве дискретного и континуального.

Обращаясь в первую очередь к смыслу художественного произведения, М.М. Бахтин рассматривал полифоничность его внутренних взаимосвязей и указал следующую закономерность: чем многослойней хронотоп, тем сложнее композиция. Анализируя отдельное произведение, затем жанры и виды искусства, Михаил Михайлович переходит к современной культуре в целом, отмечая сложность и многообразие социальных, ментальных и других особенностей, характеризующихся множеством взаимосоотносимых хронотопов.

Уровень современного научного знания позволяет считать, что «хронотоп» (буквально «время-пространство») фиксирует определенный феномен культуры как «единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного (культурного, художественного) смысла» .

Развитие данного понятия в различных отраслях гуманитарного знания привело к тому, что уже к 90-м годам ХХ в. оно приобрело терминологический статус. Эпистемологические возможности хронотопа в культуре позволяют фиксировать: древнегреческий эон; христианский эсхатон; «переднее» и «заднее» (по Д.С. Лихачеву) время русского эпоса; «островное» (по М.М. Бахтину); линейное, циклическое и другие виды опредмечивания временного процесса в конкретном (топос) пространстве культуры .

Очевидно, что развитие культуры (будущее) оказывается возможным лишь в меру освоения прошлого: открытия накопленных возможностей, которые, с одной стороны, усиливают потенциал движения вперед, с другой – расширяют культурное пространство.

Представляется обоснованным применить результаты исследования М.М. Бахтина к исследованиям, посвященным изучению жизни и творчества граждан Российской империи, покидавших страну после Октябрьских событий 1917 г., так как в данном случае будет правомерным применить понятие «русский хронотоп». Характерные черты русской культуры, ее специфика выделяются нами в общемировом культурном пространстве на основе работ выдающихся отечественных ученых: Д.С. Лихачева, П.Н. Милюкова, В.О. Ключевского, И.А. Ильина.

В нашей работе исследуется хронотопичность национальной культуры созданной покинувшими Родину (по разным причинам) людьми в ином культурном пространстве, как уникальном явлении в отечественной и мировой истории – Русском Зарубежье ХХ в. Вдали от Родины возникло российское сообщество в изгнании, по сути – «вторая Россия», представленная всеми слоями дореволюционного общества. К трагическому сожалению, бо" льшая часть уехавших не вернулась, однако, подчеркнем, и не интегрировалась в стране проживания. Люди были уверены в скором возвращении и поэтому сохраняли язык, культурные традиции, бытовой уклад. Эмигранты понимали, что являются апатридами («патриотами без отечества»), поэтому судьба изгнанников – вопреки общественным, политическим, экономическим и иным различиям в прежней жизни – укрепляли осознание общности происхождения, принадлежности к одной культуре. Иными словами, этнокультурная самоидентификация стала духовной основой всего Русского Зарубежья, создала особый «мир» без физических и юридических границ. Крушение государства, территориальные изменения не означают потери Отечества: люди, независимо от местонахождения, могут осознавать себя со-отечественниками, представителями одной культуры. Обращаясь к их жизни и творчеству, отметим, что сохранение культурной идентичности стало для них не только способом выживания, но и выполнением исторической миссии сохранения дореволюционных русских традиций грядущей России.

Поскольку в изучении культурных явлений «время» прямо или опосредовано является базовой категорией, то в концепции М.М. Бахтина еще одним важнейшим понятием становится диалог. Он логически выводится автором из полифоничности романов Ф.М. Достоевского. Отсюда вытекает интерес к сложно-диалогической (многоголосно-«полифоничной») природе смысла и понимания его в контексте культуры. Иными словами, смысл раскрывается (проговаривается) в диалоге. Отталкиваясь от концепции М.М. Бахтина, диалог можно соотнести:

С традицией культуры в целом, с общиной, с «авторитетом» (возможен, прежде всего, как диалог согласия);

С межиндивидуальным, основанным на предельном сужении и «закрытости» точек зрения обоих участников;

С межобщинным, межобщностным (межкультурным), который, впрочем, может быть репрезентирован как межличностный в случае анонимности личности – не-претензии на авторское участие (диалог молчания или, как писал М.М. Бахтин, «диалог мертвых»).

Значимость эпистемологического характера диалога (диалогизма, диалогичности) настолько велика, что сохраняет данный феномен даже в постмодернистской традиции. В частности проблема диалога чрезвычайно важна для современных концепций теологии, начало чему было положено в работах Н. Бердяева, Ф. Эбнера, Ф. Розенцвейга, М. Бубера, К. Барта. Бог раскрывается как абсолютное «Ты», а сама религия рождается не только движением личности к Абсолюту, но и движением от Бога к человеку. Ф. Розенцвейг утверждал новую основу мышления – об очевидности «мыслю, следовательно, говорю», такая мысль – всегда мысль-для-этого-другого. Ф. Эбнер рассматривал всякое «Ты» (в качестве Иного) как отблеск единственного «Ты» Бога, с которым человек ведет непрекращающийся диалог, осознание чего в полной мере – возвращение к истинности мышления. М. Бубер акцентировал внимание на том, что «Ты» различных существ самостоятельны и разнообразны, в то же время он ставил вопрос о сфере «между», в которой (а не в субъектах или вещах) и возникают подлинные смыслы. Диалогизм мощно повлиял на экзистенциализм (Г. Марсель, К. Ясперс), феноменологию (Ж.-П. Сартр, Э. Левинас), герменевтику (Х.- Г. Гадамер, П. Рикер) и во многом определил современный образ культурологической мысли .

Таким образом, роль Михаила Михайловича Бахтина в становлении и развитии понятия «хронотоп» существенна: благодаря трудам ученого, термин введен в научный оборот (к 90-м годам ХХ в. приобрел терминологический статус), получил широкое распространение в литературоведении и эстетике. По нашему мнению, рассмотрение культурного феномена Русского Зарубежья сквозь призму концепции М.М. Бахтина позволит выделить оригинальные черты хронотопа и новые формы диалога культур.

Список литературы:

1. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике [Текст] // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. – М. : Худож. лит., 1975. – 407 с.
2. Крымский Сергей Борисович. Эпистемология культуры: Введение в обобщенную теорию познания / С. Б. Крымский, Б. А. Парахонский, В. М. Мейзерский. – Киев: Наукова думка, 1993. – 216 с.
3. Культурология. Энциклопедия. В 2-х т. Том 2. / Главный редактор и автор проекта С. Я. Левит. – М. : «Российская политическая академия» (РОССПЭН), 2007. – 1184 с.
4. Постмодернизм: энциклопедия / Сост. и ред. А. А. Грицанов, М. А. Можейко. – Минск: Интерпрессервис: Кн. дом, 2001. – 1038 с.