Как умер николай гоголь. Почему умер Гоголь? Сферические солнечные батареи
Доцент Пермской медицинской академии М. И. Давидов, проанализировал 439 документов, изучая болезнь Гоголя.
Михаил Иванович, еще при жизни писателя по Москве ходили слухи, что он страдает "сумасшествием". У него была шизофрения, как утверждают отдельные исследователи?
Нет, шизофрении у Николая Васильевича не было. Но в течение последних 20 лет жизни он страдал, говоря языком современной медицины, маниакально-депрессивным психозом. При этом ни разу не осматривался психиатром, и о наличии у него психического заболевания врачи не догадывались, хотя близкие знакомые подозревали это. У писателя были периоды необычайно веселого настроения, так называемые гипомании. Они сменялись приступами жестокой тоски и апатии — депрессии.
Психическое заболевание протекало, маскируясь под различные соматические (телесные) болезни. Больного осматривали ведущие медицинские светила России и Европы: Ф. И. Иноземцев, И. Е. Дядьковский, П. Круккенберг, И. Г. Копп, К. Г. Карус, И. Л. Шенлейн и другие. Выставлялись мифические диагнозы: "спастический колит", "катар кишок", "поражение нервов желудочной области", "нервическая болезнь" и так далее. Естественно, лечение этих мнимых болезней эффекта не давало.
До сих пор многие думают, что Гоголь умер воистину ужасно. У него якобы наступил летаргический сон, принятый окружающими за смерть. И он был похоронен заживо. А затем умер от недостатка кислорода в могиле.
Это не более, чем слухи, ничего общего не имеющие с действительностью. Но регулярно попадающие на страницы газет и журналов. В появлении этих слухов частично виноват сам Николай Васильевич. При жизни он страдал тафефобией — страхом погребения заживо, поскольку с 1839 года, после перенесенного малярийного энцефалита, был подвержен обморокам с последующим продолжительным сном. И патологически боялся, что во время подобного состояния его могут принять за умершего.
Более 10 лет он не ложился в постель. Ночами дремал, сидя или полулежа в кресле или на диване. Не случайно в "Выбранных местах из переписки с друзьями" он написал: "Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения".
Гоголь был похоронен 24 февраля 1852 года на погосте Данилова монастыря в Москве, а 31 мая 1931 года прах писателя перенесли на Новодевичье кладбище.
В периодической печати встречаются утверждения, что при эксгумации вроде бы обнаружилось, что обшивка гроба как будто вся исцарапана и изорвана. Тело писателя неестественно скручено. На этом и базируется версия, что Гоголь умер уже в гробу.
Чтобы понять ее несостоятельность, достаточно вдуматься в следующий факт. Эксгумация проводилась спустя почти 80 лет после захоронения. При таких сроках от тела остаются лишь костные структуры, не связанные друг с другом. А гроб и обивка изменяются настолько, что определить какое-либо "исцарапывание изнутри" совершенно невозможно.
Есть и такая точка зрения. Гоголь покончил с собой, приняв незадолго до смерти ртутный яд...
Да, действительно, некоторые литературоведы считают, что приблизительно за две недели до смерти Николай Васильевич принял пилюлю каломеля. А поскольку писатель голодал, она не выводилась из желудка и действовала как сильный ртутный яд, вызвав смертельное отравление.
Но для православного, глубоко верующего человека, каким был Гоголь, любая попытка самоубийства была страшным грехом. Кроме того, одна пилюля каломеля — распространенного ртутьсодержащего лекарства того времени — не могла принести вреда. Суждение, что у голодающего человека препараты длительно задерживаются в желудке, ошибочно. Даже при голодании лекарства под влиянием сокращения стенок желудка и кишечника передвигаются по пищеварительному каналу, изменяясь под влиянием желудочного и кишечного соков. Наконец, у больного отсутствовали симптомы ртутного отравления.
Журналист Белышева выдвинула гипотезу, что писатель умер от брюшного типа, вспышка которого была в 1852 году в Москве. Именно от тифа умерла Екатерина Хомякова, которую во время болезни несколько раз навещал Гоголь.
Возможность брюшного тифа у Гоголя обсуждалась на консилиуме, проведенном 20 февраля с участием шести известных московских докторов: профессоров А. И. Овера, А. Е. Эвениуса, И. В. Варвинского, С. И. Клименкова, врачей К. И Сокологорского и А. Т. Тарасенкова. Диагноз был категорически отвергнут, ибо признаков этого заболевания у Николая Васильевича действительно не было.
К какому выводу пришел консилиум?
Лечащий врач писателя А. И. Овер и профессор С. И. Клименков настояли на диагнозе "менингит" (воспаление мозговых оболочек). К этому мнению присоединились другие участники консилиума, за исключением опоздавшего Варвинского, который выставил диагноз "гастроэнтерит вследствие истощения". Однако объективных симптомов менингита у писателя не было: ни лихорадки, ни рвоты, ни напряжения затылочных мышц... Заключение консилиума оказалось ошибочным.
К тому моменту состояние писателя было уже тяжелым. Бросалось в глаза резко выраженное истощение и обезвоживание организма. Он находился в состоянии так называемого депрессивного ступора. Лежал на постели прямо в халате и сапогах. Отвернувшись лицом к стене, ни с кем не разговаривая, погруженным в себя, молча ожидая смерти. С ввалившимися щеками, запавшими глазами, тусклым взором, слабым ускоренным пульсом...
Что же было причиной такого тяжелого состояния?
Обострение его душевной болезни. Психотравмирующая ситуация — скоропостижная смерть Хомяковой в конце января — вызвала очередную депрессию. Жесточайшая тоска и уныние овладели Гоголем. Возникло острое нежелание жить, характерное для этой душевной болезни. Нечто подобное было у Гоголя в 1840, 1843, 1845 годах. Но тогда ему посчастливилось. Состояние депрессии самопроизвольно прошло.
С начала же февраля 1852 года Николай Васильевич практически полностью лишил себя пищи. Резко ограничил сон. Отказался от приема лекарств. Сжег практически готовый второй том "Мертвых душ". Стал уединяться, желая и в то же время со страхом ожидая смерти. Он свято верил в загробную жизнь. Поэтому, чтобы не оказаться в аду, ночи напролет изнурял себя молитвами, стоя на коленях перед образами. Великий пост начал на 10 дней раньше, чем полагалось по церковному календарю. По существу это был не пост, а полный голод, продолжавшийся три недели, до самой смерти писателя.
Наука утверждает, что без пищи можно продержаться все 40 дней.
Срок этот едва ли безоговорочно справедлив и для здоровых, крепких людей. Гоголь же был физически слабым, больным человеком. После перенесенного ранее малярийного энцефалита страдал булимией — патологически повышенным аппетитом. Много ел, преимущественно сытные мясные кушанья, но из-за обменных нарушений в организме совершенно не прибавлял в весе. До 1852 года посты он практически не соблюдал. А тут, кроме голодания, резко ограничил себя в жидкости. Что вместе с лишением пищи привело к развитию тяжелейшей алиментарной дистрофии.
Как лечили Гоголя?
Соответственно неверно поставленному диагнозу. Сразу после окончания консилиума, с 15 часов 20 февраля доктор Клименков принялся за лечение "менингита" теми несовершенными методами, что применялись в ХIХ веке. Больного насильно посадили в горячую ванну, а голову стали обливать ледяной водой. После этой процедуры писателя бил озноб, но его держали без одежды. Выполнили кровопускание, к носу больного приставили 8 пиявок, чтобы усилить носовое кровотечение. Обращение с пациентом было жестоким. На него грубо кричали. Гоголь пытался противиться процедурам, но его руки с силой заламывали, причиняя боль...
Состояние больного не только не улучшилось, но стало критическим. Ночью он впал в беспамятство. И в 8 часов утра 21 февраля, во сне, у писателя остановилось дыхание и кровообращение. Медицинских работников рядом не было. Дежурила сиделка.
Участники состоявшегося накануне консилиума стали собираться к 10 часам и вместо больного застали уже труп писателя, с лица которого скульптор Рамазанов снимал посмертную маску. Врачи явно не ожидали такого быстрого наступления смерти.
Что стало ее причиной?
Острая сердечно-сосудистая недостаточность, вызванная кровопусканием и шоковыми температурными воздействиями на страдавшего тяжелой алиментарной дистрофией больного. (Такие больные очень плохо переносят кровотечения, нередко совсем не большие. Резкая перемена тепла и холода также ослабляет сердечную деятельность). Дистрофия же возникла из-за длительного голодания. А оно было обусловлено депрессивной фазой маниакально-депрессивного психоза. Таким образом получается целая цепочка факторов.
Врачи откровенно навредили?
Они добросовестно заблуждались, поставив неверный диагноз и назначив нерациональное, ослабляющее больного лечение.
Писателя можно было спасти?
Насильственным кормлением высокопитательными продуктами, обильным питьем, подкожными вливаниями соляных растворов. Если бы это было сделано, его жизнь безусловно была бы сохранена. Кстати, самый молодой участник консилиума доктор А. Т. Тарасенков был уверен в необходимости насильственного кормления. Но по каким-то соображениям на этом не настоял и лишь пассивно наблюдал за неверными действиями Клименкова и Овера, позднее жестоко осудив их в своих воспоминаниях.
Сейчас подобных больных обязательно госпитализируют в психиатрическую больницу. Насильственно кормят высокопитательными смесями через желудочный зонд. Подкожно вводят солевые растворы. А также назначают антидепрессанты, которых во времена Гоголя еще не было.
Трагедия Николая Васильевича состояла в том, что его психическое заболевание при жизни так и не было распознано.
Письмо Николая Рамазанова о смерти Гоголя
"Кланяюсь Нестору Васильевичу и сообщаю крайне горестную весть...
Сего числа после обеда прилег я на диван почитать, как вдруг раздался звонок и слуга мой Терентий объявил, что приехал г. Аксаков и еще кто-то, и просят снять маску с Гоголя. Эта нечаянность так поразила меня, что я долго не мог опомниться. Хотя и вчера еще Островский бывши у меня говорил, что Гоголь крепко болен, но никто не ожидал такой развязки. В минуту эту я собрался, взяв с собою моего формовщика Баранова, отправился в дом Талызина, на Никитском бульваре, где у графа Толстого проживал Николай Васильевич. Первое, что я встретил, это была гробовая крыша малинового бархата /.../ В комнате нижнего этажа я нашел останки так рано взятого смертию.
В минуту закипел самовар, был разведен алебастр и лицо Гоголя было им покрыто. Когда я ощупывал ладонью корку алебастра — достаточно ли он разогрелся и окреп, то невольно вспомнил завещание (в письмах к друзьям), где Гоголь говорит, чтобы не предавали тело его земле, пока не появятся в теле все признаки разложения. После снятия маски можно было вполне убедиться, что опасения Гоголя были напрасны; он не оживет, это не летаргия, но вечный непробудный сон /.../
При уходе от тела Гоголя я наткнулся у крыльца на двоих безногих нищих, которые стояли на костылях на снегу. Подал я им и подумал: эти безногие бедняжки живут, а Гоголя уже нет!"
Известный литературовед, главный редактор академического полного собрания сочинений Н.В. Гоголя, профессор РГГУ Юрий МАНН прокомментировал этот документ.
Когда и при каких обстоятельствах стало известно это письмо?
Впервые оно было опубликовано в сборнике М.Г. Данилевского, вышедшем в 1893 году в Харькове. Письмо было приведено не полностью, без указания адресата и потому оказалось вне внимания исследователей, изучавших обстоятельства смерти Гоголя. Года два назад я работал в рукописном отделе РНБ (бывшая библиотека имени Салтыкова-Щедрина), фонд 236, единица хранения 195, лист 1-2, где собирал материалы для второго тома биографии Гоголя. (Первый том — "Сквозь видный миру смех..." Жизнь Н.В. Гоголя. 1809-1835." — вышел в 1994 году). В числе других я обнаружил и этот документ.
Почему же вы так долго молчали?
Все это время я работал над книгой, где письмо будет опубликовано полностью. Предоставить фрагменты письма для публикации меня заставил тот факт, что к недавней печальной дате версия о том, что Гоголь был похоронен живым, снова пошла гулять по страницам газет.
Что именно в этом письме свидетельствует, что Гоголя похоронили не живым?
Начнем с фактов. Гоголя лечили лучшие врачи того времени. Если с точки зрения современной медицины и не все делалось так, как надо, все-таки это были не шарлатаны, не недоумки, и отличить мертвого от живого они, конечно же, могли. Кроме того, врачей соответствующим образом предупредил сам Гоголь, точнее, его завещание, где было сказано: "Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь мою последнюю волю. Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не появятся явные признаки разложения."
Но в письме про эти признаки ничего нет...
И не могло быть. Гоголь скончался в 8 часов утра, Рамазанов появился сразу после обеда. Он был замечательным скульптором, знал Гоголя лично и, конечно, со всем вниманием отнесся к порученному делу. Снятие маски с живого человека невозможно. Рамазанов убедился, что опасения Гоголя были напрасны, и с величайшим сожалением констатировал, что это сон вечный. Достоверность его вывода увеличивается тем, что внимание было соответствующим образом, то есть завещанием Гоголя, направлено. Отсюда категорический вывод.
Почему же все-таки голова Гоголя оказалась повернутой?
Бывает, что в гробу крышка под давлением смещается. При этом она касается черепа, и он поворачивается.
И все же версия о том, что Гоголя похоронили живым, гуляет...
Причина тому — обстоятельства жизни, характер, психологический облик. Сергей Тимофеевич Аксаков говорил, что нервы у Гоголя были вверх ногами. От него всего можно было ожидать. Надо еще учесть, что невольно произошло сопряжение двух тайн: "Мертвые души" должны были раскрыть тайну русской жизни, предназначение русского народа. Когда Гоголь умер, Тургенев сказал, что в этой смерти скрыта какая-то тайна. Как это часто бывает, высокая тайна жизни и творчества Гоголя была низведена на уровень дешевого беллетристического хода и мелодраматического эффекта, которые всегда впору массовой культуре.
Сотканный из противоречий, он поражал всех своей гениальностью на поприще литературы и странностями в обыденной жизни. Классик русской литературы Николай Васильевич Гоголь был труднопостижимым человеком.
Например, он спал только сидя, боясь, чтобы его не приняли за мертвого. Совершал длительные прогулки по… дому, выпивая в каждой комнате по стакану воды. Периодически впадал в состояние длительного оцепенения. Да и смерть великого писателя была загадочной: то ли он умер от отравления, то ли от рака, то ли от душевной болезни.
Поставить точный диагноз врачи безуспешно пытаются уже более полутора столетий.
Странный ребенок
Будущий автор «Мертвых душ» родился в неблагополучной с точки зрения наследственности семье. Дед и бабка его со стороны матери были суеверны, религиозны, верили в приметы и предсказания. Одна из теток и вовсе была «слабой на голову»: могла неделями смазывать голову сальной свечой, чтобы предотвратить поседение волос, строила рожи, сидя за обеденным столом, прятала под матрас кусочки хлеба.
Когда в 1809 году в этой семье родился младенец, все решили, что мальчик долго не протянет — настолько он был слабеньким. Но ребенок выжил.
Рос он, правда, худым, тщедушным и болезненным — словом, из тех самых «счастливчиков», к которым липнут все болячки. Сначала привязалась золотуха, потом скарлатина, следом гнойный отит. Все это на фоне непроходящих простуд.
Но основным заболеванием Гоголя, беспокоившим его почти всю жизнь, был маниакально-депрессивный психоз.
Неудивительно, что мальчик вырос замкнутым и малообщительным. По воспоминаниям его соучеников по Нежинскому лицею, он был угрюмым, упрямым и очень скрытным подростком. И лишь блестящая игра в лицейском театре говорила о том, что этот человек обладает недюжинным актерским талантом.
В 1828 году Гоголь приезжает в Петербург с целью сделать карьеру. Не желая работать мелким чиновником, он решает поступить на сцену. Но безуспешно. Пришлось устроиться клерком. Однако подолгу в одном месте Гоголь не задерживался — летал от департамента к департаменту.
Люди, с которыми он на тот момент близко общался, сетовали на его капризность, неискренность, холодность, невнимание к хозяевам и трудно объяснимые странности.
Он молод, полон честолюбивых планов, выходит его первая книга «Вечера на хуторе близ Диканьки». Гоголь знакомится с Пушкиным, чем страшно гордится. Вращается в светских кругах. Но уже в это время в петербургских салонах стали замечать некие странности в поведении молодого человека.
Куда деть себя?
Втечение всей жизни Гоголь жаловался на боли в желудке. Однако это не мешало ему за один присест съесть обед на четверых, «полирнув» все это банкой варенья и корзиной печенья.
Немудрено, что уже с 22-летнего возраста писатель страдал хроническим геморроем с сильными обострениями. По этой причине он никогда не работал сидя. Писал исключительно стоя, проводя на ногах по 10-12 часов в день.
Что касается взаимоотношений с противоположным полом, то это тайна за семью печатями.
Еще в 1829 году он прислал матери письмо, в котором говорил о страшной любви к какой-то даме. Но уже в следующем послании — ни слова о девушке, лишь скучное описание некоей сыпи, которая, по его словам, не что иное, как последствие детской золотухи. Связав девушку с болячкой, матушка сделала вывод, что ее сыночек подхватил срамную болезнь от какой-то столичной вертихвостки.
На самом деле и любовь, и недомогание Гоголь выдумал для того, чтобы выцыганить некоторую сумму денег из родительницы.
Имел ли писатель плотские контакты с женщинами — большой вопрос. По свидетельству врача, наблюдавшего Гоголя, таковых не было. Виной тому некий кастрационный комплекс — иначе говоря, слабое влечение. И это при том, что Николай Васильевич любил скабрезные анекдоты и умел их рассказывать, совершенно не опуская нецензурные слова.
Тогда как приступы душевной болезни были, несомненно, налицо.
Первый клинически очерченный приступ депрессии, отнявший у писателя «почти год жизни», был отмечен в 1834 году.
Начиная с 1837 года приступы, различные по продолжительности и тяжести, стали наблюдаться регулярно. Гоголь жаловался на тоску, «которой нет описания» и от которой он не знал, «куда деть себя». Сетовал, что его «душа… изнывает от страшной хандры», находится «в каком-то бесчувственном сонном положении». Из-за этого Гоголь не мог не только творить, но и думать. Отсюда жалобы на «затмение памяти» и «странное бездействие ума».
Приступы религиозного просветления сменялись страхом и отчаянием. Они побуждали Гоголя к исполнению христианских подвигов. Один из них — измождение тела — и привел писателя к гибели.
Тонкости души и тела
Гоголь умер на 43-м году жизни. Врачи, лечившие его последние годы, находились в полнейшем недоумении по поводу его болезни. Выдвигалась версия о депрессии.
Началось с того, что в начале 1852 года умерла сестра одного из близких друзей Гоголя — Екатерина Хомякова, которую писатель уважал до глубины души. Ее смерть спровоцировала сильнейшую депрессию, вылившуюся в религиозный экстаз. Гоголь начал поститься. Его дневной рацион составляли 1-2 ложки капустного рассола и овсяного отвара, изредка плоды чернослива. Учитывая, что организм Николая Васильевича был ослаблен после болезни — в 1839 году он переболел малярийным энцефалитом, а в 1842-м перенес холеру и чудом выжил, — голодание было для него смертельно опасно.
Гоголь тогда жил в Москве, на первом этаже дома графа Толстого, своего друга.
В ночь на 24 февраля он сжег второй том «Мертвых душ». Через 4 дня Гоголя посетил молодой врач Алексей Терентьев. Состояние писателя он описал так: «Он смотрел, как человек, для которого все задачи разрешены, всякое чувство замолкло, всякие слова напрасны… Все тело его до чрезвычайности похудело; глаза сделались тусклы и впали, лицо совершенно осунулось, щеки ввалились, голос ослаб…»
Дом на Никитском бульваре, где был сожжен второй том «Мертвых душ». Здесь же Гоголь и скончался. Врачи, приглашенные к умирающему Гоголю, нашли у него тяжелые желудочно-кишечные расстройства. Говорили о «катаре кишок», который перешел в «тиф», о неблагоприятно протекавшем гастроэнтерите. И, наконец, о «несварении желудка», осложнившемся «воспалением».
В итоге лекари вынесли ему диагноз — менингит — и назначили смертельно опасные в таком состоянии кровопускания, горячие ванны и обливания.
Жалкое иссохшее тело писателя погружали в ванну, голову поливали холодной водой. Ему ставили пиявки, а он слабой рукой судорожно пытался смахнуть гроздья черных червей, присосавшихся к его ноздрям. Да разве можно было придумать худшую пытку для человека, всю жизнь испытывавшего омерзение перед всем ползучим и склизким? «Снимите пиявки, поднимите ото рта пиявки», -стонал и молил Гоголь. Тщетно. Ему не давали это сделать.
Через несколько дней писателя не стало.
Прах Гоголя был погребен в полдень 24 февраля 1852 года приходским священником Алексеем Соколовым и диаконом Иоанном Пушкиным. А через 79 лет он был тайно, воровски извлечен из могилы: Данилов монастырь преобразовывался в колонию для малолетних преступников, в связи с чем его некрополь подлежал ликвидации. Лишь несколько самых дорогих русскому сердцу захоронений решено было перенести на старое кладбище Новодевичьего монастыря. Среди этих счастливчиков наряду с Языковым, Аксаковыми и Хомяковыми был и Гоголь…
31 мая 1931 года у могилы Гоголя собралось двадцать — тридцать человек, среди которых были: историк М. Барановская, писатели Вс. Иванов, В. Луговской, Ю. Олеша, М. Светлов, В. Лидин и др. Именно Лидин стал едва ли не единственным источником сведений о перезахоронении Гоголя. С его легкой руки стали гулять по Москве страшные легенды о Гоголе.
— Гроб нашли не сразу,— рассказывал он студентам Литературного института,— он оказался почему-то не там, где копали, а несколько поодаль, в стороне. А когда его извлекли из-под земли — залитый известью, с виду крепкий, из дубовых досок — и вскрыли, то к сердечному трепету присутствующих примешалось еще недоумение. В фобу лежал скелет с повернутым набок черепом. Объяснения этому никто не находил. Кому-нибудь суеверному, наверное, тогда подумалось: «Вот ведь мытарь — при жизни будто не живой, и после смерти не мертвый,— этот странный великий человек».
Лидинские рассказы всколыхнули старые слухи о том, что Гоголь боялся быть погребенным заживо в состоянии летаргического сна и за семь лет до кончины завещал:
«Тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться».
То, что эксгуматоры увидели в 1931 году, как будто свидетельствовало о том, что завет Гоголя не был исполнен, что его похоронили в летаргическом состоянии, он проснулся в гробу и пережил кошмарные минуты нового умирания…
Справедливости ради надо сказать, что лидинская версия не вызвала доверия. Скульптор Н. Рамазанов, снимавший посмертную маску Гоголя, вспоминал: «Я не вдруг решился снять маску, но приготовленный гроб… наконец, беспрестанно прибывавшая толпа желавших проститься с дорогим покойником заставили меня и моего старика, указавшего на следы разрушения, поспешить…» Нашлось свое объяснение и повороту черепа: первыми подгнили у гроба боковые доски, крышка под тяжестью грунта опускается, давит на голову мертвеца, и та поворачивается набок на так называемом «атлантовом позвонке».
Тогда Лидин запустил новую версию. В своих письменных воспоминаниях об эксгумации он поведал новую историю, еще более страшную и загадочную, чем его устные рассказы. «Вот что представлял собой прах Гоголя,— писал он,— черепа в гробу не оказалось, и останки Гоголя начинались с шейных позвонков; весь остов скелета был заключен в хорошо сохранившийся сюртук табачного цвета… Когда и при каких обстоятельствах исчез череп Гоголя, остается загадкой. При начале вскрытия могилы на малой глубине значительно выше склепа с замурованным гробом был обнаружен череп, но археологи признали его принадлежавшим молодому человеку».
Эта новая выдумка Лидина потребовала новых гипотез. Когда мог исчезнуть из гроба череп Гоголя? Кому он мог понадобиться? И что вообще за возня поднята вокруг останков великого писателя?
Вспомнили, что в 1908 году при установке на могиле тяжелого камня пришлось для укрепления основания возвести над гробом кирпичный склеп. Вот тогда-то таинственные злоумышленники и могли похитить череп писателя. А что касается заинтересованных лиц, то недаром, видно, ходили по Москве слухи, что в уникальной коллекции А. А. Бахрушина, страстного собирателя театральных реликвий, тайно хранились черепа Щепкина и Гоголя…
А неистощимый на выдумки Лидин поражал слушателей новыми сенсационными подробностями: дескать, когда прах писателя везли из Данилова монастыря в Новодевичий, кое-кто из присутствовавших на перезахоронении не удержался и прихватил себе на память некоторые реликвии. Один будто бы стащил ребро Гоголя, другой — берцовую кость, третий — сапог. Сам Лидин даже показывал гостям том прижизненного издания гоголевских сочинений, в переплет которого он вделал кусок ткани, оторванный им от сюртука лежавшего в гробу Гоголя.
В своем завещании Гоголь стыдил тех, кто «привлечется каким-нибудь вниманием к гниющей персти, которая уже не моя». Но не устыдились ветреные потомки, нарушили завещание писателя, нечистыми руками на потеху стали ворошить «гниющую персть». Не уважили они и его завет не ставить на его могиле никакого памятника.
Аксаковы привезли в Москву с берега Черного моря камень, по форме напоминающий Голгофу — холм, на котором был распят Иисус Христос. Этот камень стал основанием для креста на могиле Гоголя. Рядом с ним на могиле установили черный камень в форме усеченной пирамиды с надписями на гранях.
Эти камни и крест за день до вскрытия гоголевского захоронения были куда-то увезены и канули в Лету. Лишь в начале 50-х годов вдова Михаила Булгакова случайно обнаружила гоголевский камень-Голгофу в сарае гранильщиков и ухитрилась установить его на могиле своего мужа — создателя «Мастера и Маргариты».
Не менее таинственна и мистична судьба московских памятников Гоголю. Мысль о необходимости такого монумента родилась в 1880 году во время торжеств по поводу открытия памятника Пушкину на Тверском бульваре. А через 29 лет, к столетию со дня рождения Николая Васильевича 26 апреля 1909 года, на Пречистенском бульваре был открыт памятник, созданный скульптором Н. Андреевым. Эта скульптура, изображавшая глубоко удрученного Гоголя в момент его тяжких раздумий, вызвала неоднозначные оценки. Одни восторженно хвалили ее, другие яростно порицали. Но все соглашались: Андрееву удалось создать произведение высочайших художественных достоинств.
Споры вокруг самобытной авторской трактовки образа Гоголя не продолжали утихать и в советское время, не терпевшее духа упадка и уныния даже у великих писателей прошлого. Социалистической Москве требовался другой Гоголь — ясный, светлый, спокойный. Не Гоголь «Выбранных мест из переписки с друзьями», а Гоголь «Тараса Бульбы», «Ревизора», «Мертвых душ».
В 1935 году Всесоюзный Комитет по делам искусств при Совнаркоме СССР объявляет конкурс на новый памятник Гоголю в Москве, положивший начало разработкам, прерванным Великой Отечественной войной. Она замедлила, но не остановила эти работы, в которых участвовали крупнейшие мастера скульптуры — М. Манизер, С. Меркуров, Е. Вучетич, Н. Томский.
В 1952 году, в столетнюю годовщину со дня смерти Гоголя, на месте андреевского памятника установили новый монумент, созданный скульптором Н. Томским и архитектором С. Голубовским. Андреевский же памятник был перенесен на территорию Донского монастыря, где простоял до 1959 года, когда, по ходатайству Министерства культуры СССР, его установили перед домом Толстого на Никитском бульваре, где жил и умер Николай Васильевич. Чтобы пересечь Арбатскую площадь, творению Андреева потребовалось семь лет!
Споры вокруг московских памятников Гоголю продолжаются даже сейчас. Некоторые москвичи в перенесении памятников склонны усматривать проявление советского тоталитаризма и партийного диктата. Но все, что ни делается, делается к лучшему, и Москва сегодня имеет не один, а два памятника Гоголю, равно драгоценному для России в минуты как упадка, так и просветления духа.
ПОХОЖЕ, ГОГОЛЬ БЫЛ СЛУЧАЙНО ОТРАВЛЕН ВРАЧАМИ!
Хотя мрачный мистический ореол вокруг личности Гоголя в значительной мере был порожден кощунственным разорением его могилы и нелепыми выдумками безответственного Лидина, многое в обстоятельствах его болезни и смерти продолжает оставаться загадочным.
В самом деле, от чего мог умереть сравнительно молодой 42-летний писатель?
Хомяков выдвинул первую версию, согласно которой первопричиной смерти стало тяжелое душевное потрясение, пережитое Гоголем из-за скоротечной кончины жены Хомякова Екатерины Михайловны. «С тех пор он был в каком-то нервном расстройстве, которое приняло характер религиозного помешательства,— вспоминал Хомяков.— Он говел и стал морить себя голодом, попрекая в обжорстве».
Эта версия как будто подтверждается показаниями людей, видевших, какое действие оказали на Гоголя обличительные беседы отца Матфея Константиновского. Именно он требовал, чтобы Николай Васильевич соблюдал строгий пост, требовал от него особого рвения в исполнении суровых наставлений церкви, корил и самого Гоголя, и Пушкина, перед которым Гоголь благоговел, за их греховность и язычество. Обличения красноречивого священника так потрясли Николая Васильевича, что однажды он, прервав отца Матфея, буквально простонал: «Довольно! Оставьте, не могу далее слушать, слишком страшно!» Свидетель этих бесед Тертий Филиппов был убежден, что проповеди отца Матфея настроили Гоголя на пессимистический лад, убедили его в неизбежности близкой смерти.
И все-таки нет никаких оснований считать, что Гоголь сошел с ума. Невольным свидетелем последних часов жизни Николая Васильевича стал дворовый человек одной симбирской помещицы фельдшер Зайцев, который в своих воспоминаниях отмечал, что за сутки до кончины Гоголь был в ясной памяти и здравом рассудке. Успокоившись после «лечебных» истязаний, он дружески беседовал с Зайцевым, расспрашивал о его жизни, сделал даже поправки в стихах, написанных Зайцевым на смерть его матери.
Не подтверждается и версия, будто Гоголь умер от голодного истощения. Взрослый здоровый человек может обходиться совсем без еды 30—40 дней. Гоголь же постился всего 17 дней, да и то не отказывался от пищи полностью…
Но если не от сумасшествия и голода, то не могла ли стать причиной смерти какая-нибудь инфекционная болезнь? В Москве зимой 1852 года свирепствовала эпидемия брюшного тифа, от которого, кстати, скончалась Хомякова. Именно поэтому Иноземцев при первом осмотре заподозрил, что у писателя тиф. Но неделю спустя консилиум врачей, созванный графом Толстым, объявил, что у Гоголя не тиф, а менингит, и назначил тот странный курс лечения, который иначе чем «истязанием» невозможно назвать…
В 1902 году доктор Н. Баженов издал небольшую работу «Болезнь и смерть Гоголя». Тщательно проанализировав симптомы, описанные в воспоминаниях знакомых писателя и лечивших его врачей, Баженов пришел к выводу, что погубило писателя именно это неправильное, ослабляющее лечение его от менингита, которого на самом деле не было.
Думается, Баженов прав лишь отчасти. Назначенное консилиумом лечение, примененное, когда Гоголь был уже безнадежен, усугубило его страдания, но не было причиной самого заболевания, начавшегося значительно раньше. В своих заметках доктор Тарасенков, впервые осмотревший Гоголя 16 февраля, так описывал симптомы болезни: «…пульс был ослабленный, язык чистый, но сухой; кожа имела натуральную теплоту. По всем соображениям видно было, что у него нет горячечного состояния… один раз он имел небольшое кровотечение из носа, жаловался, что у него руки зябнут, мочу имел густую, темноокрашенную…».
Можно только сожалеть, что Баженов при написании своей работы не догадался проконсультироваться с врачом-токсикологом. Ведь описанные им симптомы болезни Гоголя практически неотличимы от симптомов хронического отравления ртутью — главным компонентом того самого каломеля, которым пичкал Гоголя каждый приступавший к лечению эскулап. В самом деле, при хроническом отравлении каломелем возможны и густая темная моча, и различного рода кровотечения, чаще желудочные, но иногда и носовые. Слабый пульс мог быть следствием как ослабления организма от лощения, так и результатом действия каломеля. Многие отмечали, что на протяжении всей болезни Гоголь часто просил пить: жажда — один из характеристик признаков хронического отравления.
По всей вероятности, начало роковой цепи событий положило расстройство желудка и то «слишком сильное действие лекарства», на которое Гоголь жаловался Шевыреву 5 февраля. Поскольку желудочные расстройства тогда лечили именно каломелем, не исключено, что прописанным ему лекарством был именно каломель и прописал его Иноземцев, который через несколько дней заболел сам и перестал наблюдать больного. Писатель перешел в руки Тарасенкова, который, не зная, что Гоголь уже принял опасное лекарство, мог еще раз прописать ему каломель. В третий раз Гоголь получил каломель уже от Клименкова.
Особенность каломеля заключается в том, что он не причиняет вреда лишь в том случае, если сравнительно быстро выводится из организма через кишечник. Если же он задерживается в желудке, то через некоторое время начинает действовать как сильнейший ртутный яд сулема. Именно это, по-видимому, и произошло с Гоголем: значительные дозы принятого им каломеля не выводились из желудка, так как писатель в это время постился и в его желудке просто не было пищи. Постепенно увеличивающееся в его желудке количество каломеля вызвало хроническое отравление, а ослабление организма от недоедания, упадка духа и варварского лечения Клименкова лишь ускорило смерть…
Было бы нетрудно проверить эту гипотезу, исследовав с помощью современных средств анализа содержание ртути в останках. Но не уподобимся кощунственным эксгуматорам тридцать первого года и не будем ради праздного любопытства тревожить вторично прах великого писателя, не будем снова сбрасывать надгробные камни с его могилы и передвигать с места на место его памятники. Все, связанное с памятью Гоголя, пусть сохранится навсегда и стоит на одном месте!
«Энциклопедия Смерти. Хроники Харона»
Часть 2: Словарь избранных Смертей
Умение хорошо жить и хорошо умереть - это одна и та же наука.
Эпикур
ГОГОЛЬ Николай Васильевич
(1809-1852) русский писатель
Современники говорят, что последние год-полтора жизни Гоголя мучил страх смерти. Этот страх умножился, когда 26 января 1852 года умерла Екатерина Хомякова, сестра поэта Н. М. Языкова, с которой Гоголь дружил. (Умерла она от брюшного тифа, будучи при этом беременной.) Доктор А. Т. Тарасенков говорит, что "смерть ее не столько поразила мужа и родных, как поразила Гоголя... Он, может быть, впервые здесь видел смерть лицом к лицу..." О том же пишет и А. П. Анненков: "...лицезрение смерти ему было невыносимо". На панихиде, вглядываясь в лицо умершей, Гоголь, по словам А. С. Хомякова, сказал: "Все для меня кончено..."
И впрямь - очень скоро приступ непонятной для окружающих болезни настолько овладел писателем, что он оказался у последней черты жизни.
Существуют два портрета смерти Гоголя - медицинский и психологический. Первый составлен из записок очевидцев (в том числе врачей). Доктор Тарасенков вспоминает о последнем дне Гоголя:
"...Когда я возвратился через три часа после ухода, в шестом часу вечера, уже ванна была сделана, у ноздрей висели шесть крупных пиявок; к голове приложена примочка. Рассказывают, что когда его раздевали и сажали в ванну, он сильно стонал, кричал, говорил, что это делают напрасно; после того как его опять положили в постель без белья, он проговорил: "Покройте плечо, закройте спину!", а когда ставили пиявки, он повторял: "Не надо!"; когда они были поставлены, он твердил: "Снимите пиявки, поднимите (ото рта) пиявки!" - и стремился их достать рукою. При мне они висели еще долго, его руку держали с силою, чтобы он до них не касался. Приехали в седьмом часу Овер и Клименков; они велели подолее поддерживать кровотечение, ставить горчичники на конечности, потом мушку на затылок, лед на голову и внутрь отвар алтейного корня с лавровишневою водой. Обращение их было неумолимое; они распоряжались, как с сумасшедшим, кричали перед ним, как перед трупом.
Клименков приставал к нему, мял, ворчал, поливал на голову какой-то едкий спирт, и, когда больной от этого стонал, доктор спрашивал: "Что болит, Николай Васильевич? А? Говорите же!" Но тот стонал и не отвечал. - Они уехали, я остался во весь вечер до двенадцати часов и внимательно наблюдал за происходящим. Пульс скоро и явственно упал, делался еще чаще и слабее, дыхание, уже затрудненное утром, становилось еще тяжелее; уже больной сам поворачиваться не мог, лежал смирно на одном боку и был спокоен, когда ничего не делали с ним...
Уже поздно вечером он стал забываться, терять память. "Давай бочонок!" - произнес он однажды, показывая, что желает пить. Ему подали прежнюю рюмку с бульоном, но он уже не мог сам приподнять голову и держать рюмку... Еще позже он по временам бормотал что-то невнятно, как бы во сне, или повторял несколько раз: "Давай, давай! Ну, что же!" Часу в одиннадцатом он закричал громко: "Лестницу, поскорее, давай лестницу!.." Казалось, ему хотелось встать. Его подняли с постели, посадили на кресло. В это время он уже так ослабел, что голова его не могла держаться на шее и падала машинально, как у новорожденного ребенка. Тут привязали ему мушку на шею, надели рубашку (он лежал после ванны голый); он только стонал.
Когда его опять укладывали в постель, он потерял все чувства; пульс у него перестал биться; он захрипел, глаза его раскрылись, но представлялись безжизненными. Казалось, что наступает смерть, но это был обморок, который длился несколько минут. Пульс возвратился вскоре, но сделался едва приметным. После этого обморока Гоголь уже не просил более ни пить, ни поворачиваться; постоянно лежал на спине с закрытыми глазами, не произнося ни слова. В двенадцатом часу ночи стали холодеть ноги. Я положил кувшин с горячею водою, стал почаще давать проглатывать бульон, и это, по-видимому, его оживляло; однако ж вскоре дыхание сделалось хриплое и еще более затрудненное; кожа покрылась холодною испариною, под глазами посинело, лицо осунулось, как у мертвеца. В таком положении оставил я страдальца...
Рассказывали мне, что Клименков приехал вскоре после меня, пробыл с ним ночью несколько часов: давал ему каломель обкладывал все тело горячим хлебом; при этом опять возобновился стон и пронзительный крик. Все это, вероятно, помогло ему поскорее умереть" .
Смерть Гоголя случилась в восемь часов утра 21 февраля 1852 года. Бывшая при том Е. Ф. Вагнер писала в тот же день зятю (М. П. Погодину):
"...Николай Васильевич скончался, был все без памяти, немного бредил, по-видимому, он не страдал, ночь всю был тих, только дышал тяжело; к утру дыхание сделалось реже и реже, и он как будто уснул..."
Спустя полвека доктор Н. Н. Баженов заявил, что причиной смерти Гоголя было неправильное лечение. "В течение последних 15-20 лет жизни,- утверждал Баженов,- он страдал тою формою душевной болезни, которая в нашей науке носит название периодического психоза, в форме так называемой периодической меланхолии. По всей вероятности, его общее питание и силы были надорваны перенесенной им в Италии (едва ли не осенью 1845 г.) малярией. Он скончался в течение приступа периодической меланхолии от истощения и острого малокровия мозга, обусловленного как самою формою болезни,- сопровождавшим, ее голоданием и связанным с нею быстрым упадком питания и сил,- так и неправильным ослабляющим лечением, в особенности кровопусканием".
Грубой прозе медицинских заключений противостоит замечательный психологический портрет умирающего Гоголя, созданный критиком И. Золотусским.
"На похороны (Е. Хомяковой) он не явился, сославшись на болезнь и недомогание нервов. Он сам отслужил по покойной панихиду в церкви и поставил свечу. При этом он помянул, как бы прощаясь с ними, всех близких его сердцу, всех отошедших из тех, кого любил. "Она как будто в благодарность привела их всех ко мне,- сказал он Аксаковым,- мне стало легче".
"Страшна минута смерти".
- "Почему же страшна? - спросили его,- только бы быть уверену в милости Божией к страждущему человеку, и тогда отрадно думать о смерти". Он ответил:
"Но об этом надобно спросить тех, кто перешел через эту минуту".
За десять дней до смерти Гоголь, находясь в мучительном душевном кризисе, сжег рукопись второго тома поэмы (романа) "Мертвые души" и ряд других бумаг. "Надобно уж умирать,- сказал он после этого Хомякову,- я уже готов и умру..." Он уже почти ничего не принимал из рук стоявшего бессменно у его изголовья Семена (после сожжения Гоголь перебрался на кровать и более не вставал), только теплое красное вино, разбавленное водой.
Обеспокоенный хозяин дома созвал консилиум, все имевшиеся тогда в Москве известные врачи собрались у постели Гоголя. Он лежал, отвернувшись к стене, в халате и сапогах и смотрел на прислоненную к стене икону Божьей матери. Он хотел умереть тихо, спокойно. Ясное сознание, что он умирает, было написано на его лице. Голоса, которые он слышал перед тем, как сжечь второй том, были голосами оттуда - такие же голоса слышал его отец незадолго до смерти. В этом смысле он был в отца. Он верил, что должен умереть, и этой веры было достаточно, чтоб без какой-либо опасной болезни свести его в могилу.
А врачи, не понимая причины его болезни и ища ее в теле, старались лечить тело. При этом они насиловали его тело, обижая душу этим насилием, этим вмешательством в таинство ухода. То был уход, а не самоубийство, уход сознательный, бесповоротный... Жить, чтобы просто жить, чтоб тянуть дни и ожидать старости, он не мог. Жить и не писать (а писать он был более не в силах), жить и стоять на месте значило для него при жизни стать мертвецом...
Муки Гоголя перед смертью были муками человека, которого не понимали, которого вновь окружали удивленные люди, считавшие, что он с ума сошел, что он голодом себя морит, что он чуть ли не задумал покончить с собой. Они не могли поверить в то, что дух настолько руководил им, что его распоряжения было достаточно, чтоб тело беспрекословно подчинилось.
Врачи терялись в догадках о диагнозе, одни говорили, что у него воспаление в кишечнике, третьи - что тиф, четвертые называли это нервической горячкой, пятые не скрывали своего подозрения в помешательстве. Собственно, и обращались с ним уже не как с Гоголем, а как с сумасшедшим, и это было естественным завершением того непонимания, которое началось еще со времен "Ревизора". Врачи представляли в данном случае толпу, публику, которая не со зла все это делала, но от трагического расхождения между собой и поэтом, который умирал в ясном уме и твердой памяти.
В начале 1852 года Гоголь писал Вяземскому: надо оставить "завещанье после себя потомству, которое так же должно быть нам родное и близкое нашему сердцу, как дети близки сердцу отца (иначе разорвана связь между настоящим и будущим)..." Он думал об этой связи, и смерть его - странная, загадочная смерть - была этой связью, ибо Гоголь в ней довел свое искание до конца. Если ранее винили его в лицемерии, в ханжестве, называли Тартюфом, то тут уже никакого лицемерия не было. Возвышение Гоголя было подтверждено этим последним его поступком на земле" .
Гоголя похоронили на погосте Данилова монастыря, но в 1931 году прах писателя перенесли на Новодевичье кладбище. Перезахоронение породило легенду, что Гоголь умер дважды, и второй раз воистину ужасно - под землей, в темноте и тесноте гроба. При эксгумации обнаружили, что обшивка гроба изнутри была вся изорвана! Это значит, что, возможно, похоронили Гоголя живым - в состоянии летаргического сна. Именно этого он боялся всю жизнь и не раз предупреждал о том, чтобы его не хоронили поспешно, пока не убедятся в подлинности его смерти! Увы! Предупреждение не помогло.
Есть несколько версий того, как умер Н.В.Гоголь.
Гоголь не сошёл с ума
В ночь с пятницы на субботу (8-9 февраля) после очередного бдения он,
изнеможенный, задремал на диване и вдруг увидел себя мёртвым и слышал
какие-то таинственные голоса.
На утро в страхе вызвал приходского священника, желая собороваться, но тот
уговорил его повременить.
Он не умер от менингита
В понедельник 11 февраля Гоголь изнемог от менингита до такой степени, что не мог ходить и слёг в постель. Приезжавших к нему друзей принимал неохотно, мало говорил, дремал. В 3 часа ночи с 11 на 12 февраля он после горячей молитвы призвал к себе друга, велел ему подняться на 2 этаж, открыть печные задвижки и принести из шкафа портфель. Вынув из него связку тетрадей, Гоголь положил их в камин и зажёг свечёй. Его умоляли не жечь рукописи, но он не слушал никого. Сидя на стуле перед огнём,он дождался, когда всё сгорело, встал, перекрестился, вернулся в свою комнату, лёг на диван и заплакал.
Не уморил себя голодом
Его друзья пытались укрепить его доверие к врачам. Но ничто не действовало на Гоголя, на все уговоры он тихо и коротко отвечал: «Оставьте меня; мне хорошо». Он перестал следить за собой, не умывался, не причёсывался, не одевался. Питался крохами – хлебом, кашицей, черносливом. Пил воду и липовый чай.
В понедельник 17 февраля Николай Васильевич лёг в постель в халате и сапогах
и больше уже не вставал. В постели он приступил к таинствам покаяния,
причащения и елеосвящения, выслушал все евангелия в полном сознании, держа
в руках свечу и плача.
«Если будет угодно Богу, чтобы я жил ещё , буду жив» , - сказал он друзьям
убеждавшим его лечится.
Гоголь умирал... Он полусидел в кресле, запрокинув голову назад, на высокую
спинку, протянув ноги на приставленный стул. Приподнял было голову, когда
вошел доктор, но она тут же бессильно упала.
Н.В.Гоголь умер 18 февраля 1852 г.
Душевная травма
Первая версия смерти Н.В.Гоголя была душевная травма в связи с скоротечной
кончиной жены.
С тех пор он был в каком-то нервном расстройстве, которое приняло характер
религиозного помешательства. И начал морить себя голодом. К тому же он соблюдал
строгие посты.
Поэтому можно предпологать, что причиной смерти было истощение.
Эпидемия брюшного тифа
Вторая версия смерти писателя была инфекционная болезнь. Ведь именно в 1852 году по Москве свирепствовала эпидемия, а именно брюшной тиф. Поэтому при осмотре гоголя врачами сразу заподозрили брюшной тиф. Но вскоре врачи установили что у писателя не тиф, а менингит. Или последствия неправильного курса лечения преведущей вспышке менингита. В 1902 году доктор Н.Баженов издал работу «Болезнь и смерть Гоголя»Он пришёл к выводу что погубило писателя неправильный диагноз и лечение.
Смертельный сон Гоголя
Чтобы раскрыть тайну смерти Гоголя эксперты вскрыли могилу писателя. При вскрытии они увидели что голова Гоголя была повёрнута в сторону и обивка гроба была вся исцарапана, значит писатель хотел выбраться из могилы. Из этого следовало, что писателя похоронили заживо.
Из-за многих версий смерти писателя, ученые до сих пор не могут точно установить от чего именно умер Н. В. Гоголь. Поэтому вполне возможно, что появится еще несколько версий смерти писателя.
И еще один заслуживающий внимания факт. Гоголь, будучи за границей в 1847 году, имел неосторожность вступить в переписку с изувером и фанатиком попом Матвеем Константиновским. Послания отца Матвея возымели свое разрушительнейшее действие на Гоголя. «Но это было ничто в сравнении с живым словом. Испытанный оратор, Матвей тем более увлекался, чем очевиднее было впечатление на слушателя, и становился тем беспощаднее в своем обличении, чем беспощаднее оказывалась жертва», - пишет друг писательской юности А.П. Чехова беллетрист И. Леонтьев, большой поклонник таланта Гоголя.Приезд отца Матвея в Москву в конце января 1852 года имел для Гоголя самые роковые последствия. Одинокий, измученный внутренними противоречиями, подавленный творческой неудовлетворенностью в работе над вторым томом «Мертвых душ», Гоголь оказался совершенно незащищенным от зловещего воздействия. Доктор Тарасенков рассказывал, что священник, «прямо и резко, не взвешивая личности и положения поучаемого, с беспощадною строгостью и резкостью проповедовал» Гоголю, «как ничто земное не должно нас прельщать... для чего нам нужны силы?..» Разговоры этого духовного лица так сильно потрясли его, что он однажды, не владея собою, прервал его речь и сказал ему: «Довольно, оставьте, не могу далее слушать, слишком страшно». «Трудно, право, представить сцену более разительного контраста, - пишет И. Щеглов. - Гоголь, великий Гоголь, беспощадный сатирик, гениальный провидец сердца человеческого - бледный, потрясенный, почти скованный от ужаса в своем кресле... и перед кем же? Перед невзрачным и полуневежественным, исступленным попом, пугающим его больное воображение... Окончание трагедии - известно».
Хоронили Гоголя за счет университета.
Известный гравер Иордан сообщал другу Гоголя, художнику А.А. Иванову: «Стечение народа в продолжение двух дней было невероятное... два дня не было проезда по Никитской улице. Он лежал в сюртуке... с лавровым венком на голове, который при закрытии гроба был снят... Каждый жаждал обогатить себя сим памятником». Писатель был похоронен на кладбище Свято-Данилова монастыря. На могиле установили памятник в виде отполированной трапеции, на которой были слова из пророка Иеремии: «Горьким словом своим посмеюся», а рядом с трапецией стоял камень с крестом - голгофа. После смерти Гоголя к его имени было запрещено привлекать внимание. Даже попытки родных завершить начатое самим автором печатание Собрания его сочинений встретило серьезное сопротивление литературной цензуры.
«В середине восьмидесятых годов, - рассказывал мне Юрий Алехин, - мне, как старшему научному сотруднику Государственного литературного музея, поручили ответственное задание разбираться с захоронениями, пострадавшими от действий кладбищенских вандалов, перекрашивавших памятники, перебивавших надписи на надгробиях. И поскольку я занимался вопросами, связанными с захоронениями деятелей литературы, то решил заняться и разгадкой перезахоронения праха Николая Васильевича Гоголя.
Легенда о загадочной, мистической смерти Гоголя известна многим и давно. Еще сам писатель в своем завещании начертал: «Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь свою последнюю волю. Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не появятся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения: сердце и пульс переставали биться». Так что первоначально повод возникновению легенды о загадочной смерти Гоголя дал именно сам Гоголь.
Мне удалось встретиться и побеседовать со многими людьми, жившими неподалеку от Свято-Данилова монастыря в то время и кто был свидетелем переноса праха Николая Гоголя 31 мая 1931 года на кладбище Новодевичьего монастыря.
В Литературном институте имени Горького, где я учился, семинар прозы вел Владимир Германович Лидин (Гомберг), присутствовавший при перезахоронении.
Лидин был очень словоохотливым человеком. Он рассказал, что в один из майских дней ему позвонил директор кладбища - бывший комсомольский работник - и предложил присутствовать при переносе праха Гоголя. На сие действо собрались примерно тридцать человек, среди которых были Юрий Олеша, Михаил Светлов, Всеволод Иванов, Лидин... Сняли с могилы камень и голгофу. И принялись копать. Сверху оказался чей-то череп. Экспертиза установила, что этот череп принадлежал вовсе не великому писателю. Потом наткнулись на склеп из кирпича. Долго копали, но под памятником на оси, где и должен быть гроб, его не оказалось. Копали очень долго и лишь к исходу дня в боковом отводе склепа обнаружили погребение. Доски у гроба были подгнившие, его вытащили.
Присутствовавшая при этом супруга известного архитектора Барановского Мария Юрьевна горько плакала. И один из энкавэдэшников сказал своему коллеге: «Смотри, вдова-то как убивается!» Когда открыли гроб, то увидели - о ужас! - что череп великого писателя повернут набок. И многие утвердились в небезосновательном опасении Николая Васильевича. А по Москве моментально разнесся слух, что Гоголь перевернулся в гробу.
Кроме поворота головы, чего-нибудь, указывавшего на то, что он перевернулся, не было. Скелет лежал на спине. Часть сюртука табачного цвета, в котором он был похоронен, сохранилась. И костяшки пальцев ног были «вдвинуты» в сапоги. У сапог дратва сгнила, и они, само собой, раскрылись, открыв конечности ступней. И вот после того, как вскрыли гроб, и произошла вакханалия по разграблению останков. Лидин сам говорил, что стянул себе хорошо сохранившийся кусок жилета табачного цвета с груди Гоголя.
«Я первое издание «Мертвых душ» окантовал в металл и вставил туда эту материю», - говорил Владимир Германович. Тамара Владимировна Иванова, ныне покойная, рассказывала, что, когда ее муж, известный писатель Всеволод Иванов, пришел с этого захоронения, он страшно возмущался:
«Как можно после всего случившегося считать писателей высокодуховными людьми?!» Из гроба стащили, кроме куска материи, ребро, берцовую кость и, по уверению Лидина, один сапог. Вполне вероятно, еще что-то».
Отвечая на мой вопрос, что случилось с оставшимся в гробу прахом, Юрий Владимирович рассказывал: «Гроб перевезли на кладбище Новодевичьего монастыря и захоронили в новой могиле. Перенесли туда также памятник-голгофу. Впоследствии на могиле установили столб, на котором возвышается памятник Гоголю скульптора Томского, а голгофу выбросили.
Позже эту голгофу и часть гранитного камня нашла вдова Михаила Булгакова - Елена Сергеевна, которая установила их на могиле своего мужа, как преемника трагедий автора «Мертвых душ».
Так вот, после того как перевезли гроб, начались вещи мистические. Проходит дня три, как рассказывает сам Лидин, звонит ему директор кладбища и говорит: «Владимир Германович, я что-то спать не могу. Ко мне третью ночь подряд Гоголь приходит и говорит: «Давай назад ребро!» Лидин немедленно позвонил другому похитителю, писателю, который стащил берцовую кость. Тот тоже в недоумении: «Она у меня была в кармане пальто. С вечера вытащить забыл, а утром хватился - а ее уже и нет, исчезла».
И Лидин, эдак старчески улыбнувшись, рассказал: «Ну что же поделаешь, мы сговорились, собрали кое-что из того, что было взято, и под покровом ночи пробрались к могиле Гоголя на Новодевичьем кладбище, вырыли маленькую ямку и туда опустили». И он, кстати, сказал, что если еще кто-нибудь додумается беспокоить прах Николая Васильевича, то сначала наткнется на кость и сапог...
Как известно, летом 1845 года, находясь в состоянии чрезвычайного душевного кризиса, Гоголь сжег рукопись второго тома «Мертвых душ». Получившая широкое распространение официальная версия гласит, что Гоголь вторично сжег беловую законченную рукопись тома в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года. Но существуют и заслуживают внимания и другие, нередко противоречивые, версии: были сожжены другие документы или какие-то отдельные главы произведения, что уничтожение произошло непосредственно перед смертью, то есть 21 февраля. И наконец, по мнению некоторых исследователей творчества Гоголя, рукопись второго тома «Мертвых душ» вообще не была сожжена, а присвоена людьми из окружения Гоголя. Все эти версии, естественно, требуют тщательнейшего расследования, анализа.
И это, быть может, позволит нам приблизиться к пониманию последней тайны жизни Н.В. Гоголя.
©
%0A%20%D0%A2%D0%B0%D0%BA%20%D0%B2%D0%BE%D1%82,%20%D0%B2%D0%BE-%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D1%8B%D1%85,%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%20%D0%BE%D1%87%D0%B5%D0%BD%D1%8C%20%D0%B1%D0%BE%D1%8F%D0%BB%D1%81%D1%8F,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%D0%B1%D1%8B%20%D0%B5%D0%B3%D0%BE%20%D0%BD%D0%B5%20%D0%BF%D0%BE%D1%85%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%B8%20%D0%B7%D0%B0%D0%B6%D0%B8%D0%B2%D0%BE%20%D0%B8%20%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D0%BB%20%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D1%89%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%D0%B1%D1%8B%20%D0%B5%D0%B3%D0%BE%20%D0%BF%D0%BE%D1%85%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%B8%20%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BA%D0%BE%20%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%B4%D0%B0,%20%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%B4%D0%B0%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%8F%D0%B2%D1%8F%D1%82%D1%81%D1%8F%20%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%B8%20%D0%B4%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D0%BA%D0%B8%20%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B8.%20%D0%92%D0%BE%D0%BB%D1%8E%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8F%20%D0%B8%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%B8.
%0A%D0%92%D0%BE-%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%D1%8B%D1%85,%20%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D1%83%20%D0%BC%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D1%80%D1%83%20%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%83%D1%87%D0%B8%D0%BB%D0%B8%20%D1%81%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%82%D1%8C%20%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%BD%D1%83%D1%8E%20%D0%BC%D0%B0%D1%81%D0%BA%D1%83%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8F.%20%D0%90%20%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F%20%D0%BE%D0%BD%D0%B0%20%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%81%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%D0%BC%20%D0%B3%D0%B8%D0%BF%D1%81%D0%B0%20%D0%BD%D0%B0%20%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%BE%20%D0%BD%D0%B0%20%D0%BD%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BA%D0%BE%20%D1%87%D0%B0%D1%81%D0%BE%D0%B2 .%20%D0%A2%D0%B0%D0%BA%20%D1%87%D1%82%D0%BE,%20%D0%B5%D1%81%D0%BB%D0%B8%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%20%D0%B8%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%20%D0%B6%D0%B8%D0%B2%20%D0%B4%D0%BE%20%D1%81%D0%BD%D1%8F%D1%82%D0%B8%D1%8F%20%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D0%BC%D0%B0%D1%81%D0%BA%D0%B8,%20%D1%82%D0%BE%20%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B5%20%D0%BE%D0%BD%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%20%D1%83%D0%B6%D0%B5%20%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%BD%D0%BE%20%D0%BC%D1%91%D1%80%D1%82%D0%B2.%20%D0%9A%D1%80%D0%BE%D0%BC%D0%B5%20%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE,%20%D0%BF%D0%BE%20%D0%BE%D1%82%D1%87%D1%91%D1%82%D0%B0%D0%BC%20%D0%BC%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0,%20%D0%BF%D1%80%D0%B8%20%D1%81%D0%BD%D1%8F%D1%82%D0%B8%D0%B8%20%D0%BC%D0%B0%D1%81%D0%BA%D0%B8,%20%D0%BA%D0%BE%D0%B5%20%D0%B3%D0%B4%D0%B5%20%D0%BE%D1%82%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B8%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%8C%20%D0%BA%D0%BE%D0%B6%D0%B0,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D1%85%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%20%D0%B4%D0%BB%D1%8F%20%D0%B4%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%BE%20%D1%83%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%88%D0%B5%D0%B3%D0%BE%20%D1%87%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%B0.%20(%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C%20%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D1%81%D0%B2%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0)%0A
%20
%0A%D0%97%D0%AB.%20%D0%90%20%D0%B2%D0%BE%D1%82%20%D0%BD%D0%B0%20%D1%81%D1%87%D1%91%D1%82%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B0%D1%85%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8F%20-%20%D1%82%D1%83%D1%82%20%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%20%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B4%D0%BA%D0%B8.%20%D0%9F%D0%BE%20%D0%BE%D1%82%D1%87%D1%91%D1%82%D0%B0%D0%BC%20%D0%B6%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2,%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%B2%D1%88%D0%B8%D1%85%20%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5%20%D1%84%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%BE%D0%B2%20%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B8%20%D0%B8%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B0%D1%85%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F,%20%D1%81%D0%BE%D0%B7%D0%B4%D0%B0%D1%91%D1%82%D1%81%D1%8F%20%D0%B2%D0%BF%D0%B5%D1%87%D0%B0%D1%82%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D1%8D%D1%82%D0%B8%20%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B,%20%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B5%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%D1%82%20%D1%84%D0%B0%D0%BA%D1%82,%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%D0%B8%20%D1%81%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%20%D1%83%D0%BD%D0%B8%D1%87%D1%82%D0%BE%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D1%8B,%20%D1%81%D0%B2%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%BC%20%D0%B7%D0%B0%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%82%D0%B8%D0%BB%D0%B8%20%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D1%82%D1%8C%20%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B4%D1%83,%20%D0%BF%D0%BE%D1%82%D0%BE%D0%BC%D1%83%20%D0%B8%D1%85%20%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%BD%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BA%D0%BE%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B5%D1%87%D0%B8%D0%B2%D1%8B.
%0A%20%D0%92%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D0%B5%20%D0%B2%D0%BE%D0%B7%D0%BC%D0%BE%D0%B6%D0%BD%D0%BE,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D0%BF%D0%BE%D0%B4%20%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BC%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8E%20%D1%81%D0%B5%D0%B9%D1%87%D0%B0%D1%81%20%D0%BD%D0%B0%D1%85%D0%BE%D0%B4%D1%8F%D1%82%D1%81%D1%8F%20%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%B8%20%D1%81%D0%BE%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BC%20%D0%B4%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%87%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%B0,%20%D0%B0%20%D1%82%D0%BE%20%D0%B8%20%D1%81%D0%B1%D0%BE%D1%80%20%D0%BA%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%B9%20%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%BD%D1%8B%D1%85%20%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B5%D0%B9.
%0A%20 %20%0A%20 13%20-%2010.05.2009%20-%2013:59%0A%20 %0A%D0%A1%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%B1%D0%BE%20%D0%B2%D1%81%D0%B5%D0%BC%20%D0%B7%D0%B0%20%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8C%20%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%B7%D0%B0%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%BA%D0%B8.%20%D0%B4%D0%B0%D0%B6%D0%B5%20%D0%BD%D0%B5%20%D0%BE%D0%B6%D0%B8%D0%B4%D0%B0%D0%BB.%20%D0%91%D1%8B%D0%BB%D0%BE%20%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%BE%20%D1%87%D0%B8%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C.
%0A%D0%90%20%D0%BA%D1%82%D0%BE%20%D1%81%D1%87%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%82,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D0%BB%20%D0%B4%D1%83%D1%88%D1%83%20%D0%B4%D1%8C%D1%8F%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D1%83?%20%D0%AF%20%D1%81%D1%87%D0%B8%D1%82%D0%B0%D1%8E,%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D0%BE%D0%BD%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D0%BB.%20%D0%B8%20%D1%82%D0%B0%D0%BA%20%D0%B5%D0%B3%D0%BE%20%D1%81%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B0%20%D0%BD%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%BB,%20%D0%B7%D0%B0%D1%81%D1%83%D0%BD%D1%83%D0%BB%20%D0%B6%D0%B8%D0%B2%D1%8B%D0%BC%20%D0%B2%20%D0%B3%D1%80%D0%BE%D0%B1.%20 %20%0A%20 14%20-%2010.05.2009%20-%2017:46%0A%20 %0A%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%BD%D0%B8%D1%88%D0%B0,%20%D0%B1%D0%B5%D1%80%D1%86%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F%20%D0%BA%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C%20%D0%B2%20%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B5%20%D0%BF%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%82%D0%BE?%20:)%20%D0%B2%D0%BE%D1%82%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%20%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%20:)))%20%D0%B2%D0%B8%D0%B4%D0%B0%D1%82%D1%8C%20%D1%85%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%88%D0%BE%20%D0%B3%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D0%B0%20%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8%20%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B3%D1%83%D0%B1%D0%B8%D0%BB%D0%B8%20%D0%B7%D0%B0%20%D1%83%D0%BF%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%B9.%20%D0%90%20%D0%B2%D0%BE%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%20%D1%82%D0%BE%20%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D1%8B%D0%B9,%20%D0%B8%D0%B7%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D1%8F%D1%8E%D1%81%D1%8C,%20%D0%B1%D1%80%D0%B5%D0%B4.%20%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%BD%D0%B8%D1%88%D0%B0,%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%20%D1%8F%20%D0%BD%D0%B5%20%D0%BB%D0%B8%D1%87%D0%BD%D0%BE%20%D0%BE%20%D0%92%D0%B0%D1%81,%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%20%D1%8F%20%D0%BE%20%D1%82%D0%BE%D0%BC%20%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B5%20%D0%BA%D0%BE%D1%82%D0%BE%D1%80%D1%8B%D0%B9%20%D0%92%D1%8B%20%D0%B8%D0%B7%D0%BB%D0%BE%D0%B6%D0%B8%D0%BB%D0%B8...%20%D0%9D%D0%BE%20%D0%B2%D0%BE%D1%82%20%D0%BF%D0%BE%20%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D1%83%20%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%8B%20%D0%BD%D0%B0%D1%85%D0%BE%D0%B4%D1%8F%D1%89%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%8F%20%D0%BC%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%B2%D1%8B%D1%88%D0%B5%20%D1%81%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%B3%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%B0,%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%20%D1%83%D0%B6%D0%B5%20%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%BE.%20%D0%96%D0%B0%D0%BB%D0%BA%D0%BE%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D0%BD%D0%B5%D1%82%20%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%B2%20%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D1%85%20%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%BD%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BD%D0%B5%D0%B8%D0%B7%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%B0,%20%D1%81%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B5%20%D0%B2%D1%81%D0%B5%D0%B3%D0%BE%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%20%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D0%BC,%20%D1%8F%20%D1%82%D0%B0%D0%BA%20%D0%B4%D1%83%D0%BC%D0%B0%D1%8E.%20%D0%98%20%D1%87%D1%82%D0%BE%20%D0%BD%D0%B5%20%D0%BC%D0%B0%D0%BB%D0%BE%20%D0%B2%D0%B0%D0%B6%D0%BD%D0%BE,%20%D0%B2%20%D1%8D%D1%82%D0%BE%D0%BC%20%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%B5%20%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D0%B6%D0%BD%D1%8B%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%D0%B8%20%D0%B1%D1%8B%D1%82%D1%8C%20%D0%BA%D0%B0%D0%BA%20%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BC%D1%83%D0%BC%20%D0%B4%D0%B2%D0%B0%20%D0%B7%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D1%82%D1%8B%D1%85%20%D1%80%D0%BE%D0%BC%D0%B1%D0%B8%D0%BA%D0%B0%20%D1%81%20%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8F%D0%BC%D0%B8.%20%D0%92%D0%BE%D1%82.%20 %20 %20 %20 %20 %0A