«Сказание о Борисе и Глебе»: сходство и различие с каноническими житиями.

Несмотря на свое огромное значение для средневекового писателя, житийный канон не был эксплицирован в каких либо древнерусских текстах. Чтобы увидеть, как он функционировал в древнерусской литературе, необходимо обратиться к конкретным текстам, так как он не существует вне определенных агиографических произведений.

Значение и особенности житийного канона можно проиллюстрировать на примере сходства и различия двух житий святых страстотерпцев князей Бориса и Глеба: «Сказание о Борисе и Глебе» и «Чтение о Борисе и Глебе» прп. Нестора. Как уже говорилось, это одни из первых произведений восточной агиографической письменности. Оба они безусловно написаны под влиянием византийского агиографического стиля, описывают одних и тех же святых и, возможно, пользуются общим материалом. Однако, не смотря на естественное сходство, в них имеются серьезные различия: «Чтение» прп. Нестора в гораздо большей степени соответствует правилам житийного канона.

«Сказание о Борисе и Глебе»

«Сказанию о Борисе и Глебе» предпослана короткая экспозиция, цель которой - познакомить читателя с действующими лицами предстоящего повествования. Здесь находим упоминание о святом князе Владимире - крестителе Руси, перечень его сыновей и некоторые необходимые сведения от основных участниках «Сказания» - Борисе и Глебе, Святополке и Ярославе. Центральная часть «Сказания» - история гибели св. мчч. Бориса и Глеба от руки их старшего брата Святополка. Борис в изображении «Сказания» - высокий идеал младшего князя, во всем покорного князьям, старшим в роде. Он знает, что Святополк готовит покушение на его жизнь, на ничего не предпринимает, чтобы предотвратить грозящую беду. Он верен своему долгу и смерть предпочитает измене. Однако образ Бориса наделен автором «Сказания» другими чертами, не свойственными традиционному образу святого. В «Сказании» Борис боится ожидающей его судьбы. При мысли, что ему надлежит умереть, оно испытывает страх. Автор показывает рождение и развитие этого чувства.

Уже оплакивая смерть отца, Борис высказывает предположение: Святополк «об убиении моемь помышляеть». Предчувствие переходит в уверенность. Уверенность все возрастает, растет вместе с ней и тревога. Бориса охватывает «печаль, и «горесть сердечная», и «скорбь смертная». Даже внешний облик его меняется («Образ бо бяаше унылый его»). Когда убийца подходят к его шатру, его охватывает трепет, но он продолжает молиться. Скорбная атмосфера, созданная автором вокруг Бориса, в особенности сгущается, когда тот, не в силах сдержать сердечного сокрушения, проливает слезы - обильные, заливающие все лицо, «горькие» и «жалостливые», сопровождающиеся тяжкими вздохами и стенаниями.

Во многом напоминает Бориса в «Сказании» и его брат Глеб. Глеб верен своему также как и Борис, подобно ему он добровольно принимает смерть от руки убийц, посланных Святополком. Однако образ Глеба в «Сказании» не во всем дублирует образ Бориса: наряду со сходством автор подчеркивает и различие. Глеб моложе Бориса и по возрасту, и, следовательно, по иерархии княжеских отношений (Бориса он называет «господином»), моложе и неопытнее. И автор это не только констатирует, но и показывает на ряде мелких деталей. В отличие от Бориса, томимого мрачными предчувствиями, Глеб ничего не подозревает, даже когда от брата Ярослава узнает о смерти отца и о гибели Бориса от руки Святополка. Он только выражает желание «ту же страсть въсприяти», чтобы поскорее встретится с любимым братом. При виде убийц, подплывающих к нему на лодке, он, не замечая их мрачных лиц, радуется, ожидая от них привета. О том, что они собираются его убить, Глеб догадывается лишь тогда, когда они стали «скакати» в его лодку, держа в руках мечи. Полная неожиданность их поступка особо оговаривается автором: «…абие вьсем весла от руку испадоша, и вьси от страха омьртвеша». Глеб, «телъмь утьрпая» (дрожа, слабея), просит о пощаде, как просят об этом дети: «Не деите мене… Не деите мене!». Он не понимает, за что и почему должен умереть: «…Кую обиду сътворих брату моему…».

Изображение беззащитной юности Глеба, по мнению Д.С. Лихачева, является чисто литературным приемом. Если принять летописную версию истории св. князя Владимира, то самому младшему из сыновей в момент его смерти было бы не меньше двадцати семи лет. Следовательно, Борис и Глеб были отнюдь не юношами, а зрелыми воинами. Также по законам литературного жанра строится описание смерти Глеба. Когда убийцы с обнаженными мечами прыгают в его лодку и князю остаются считанные мгновенья до смерти, время повествования как бы останавливается. Глеб произносит три больших монолога, потом молится перед смертью. В это время его убийцы как бы застывают с мечами, занесенными над своей жертвой.

Миру света и добра в «Сказании» резко противопоставляется мир тьмы и зла в образе Святополка. Святополк олицетворят в себе зло, которое обязательно должно присутствовать в житии как сила, с которой успешно или, напротив, обреченно сражается святой. Второй Каин, Святополк уже в начале «Сказания» появляется с эпитетом «окаянный». Эпитет этот затем становится постоянным и сопровождает Святополка до конца повествования. Святополк - злодей по самой своей природе. Он уже родился с печатью греха («от дъвою отцю»). Он жесток и коварен и не пытается даже перед самим собой оправдывать это зло. «Приложю убо беззаконие к беззаконию», - говорит он себе, готовясь убить Глеба. Он подлежит полному и безоговорочному осуждению и по божественным и по человеческим законам. Именно сам дьявол подсказывает ему мысль уничтожить братьев. Образ Святополка у автора последовательно выдержан в одном и том же ключе. Он неизменно появляется в окружении обличающих цитат из Писания и слов, подчеркивающих его «лесть» и злобу.

«Чтение о Борисе и Глебе» прп. Нестора Летописца

«Сказание о Борисе и Глебе» свидетельствует о том, что уже в XI в. агиографический стиль был усвоен литературой Киевской Руси. Однако, «Сказание» еще не вполне соответствовало классическим византийским образцам этого жанра. Оно слишком документально и исторично. Именно поэтому, как полагает И.П. Еремин, прп. Нестор решает написать иное житие, более удовлетворяющее самым строгим требованиям классического канонического памятника этого жанра. «Чтение о Борисе и Глебе» было написано прп. Нестором, возможно, в связи с тем, что в 1115 г. произошло перенесение мощей Бориса и Глеба. Работая над «Чтением», Нестор, скорее всего, стремился приблизить его к типу византийских житий прославленного мастера этого жанра Кирилла Скифопольского, византийского агиографа VIII в. Творения этого автора Нестору были известны в переводе с греческого языка на славянский.

Преподобный Нестор начал свое «Чтение» с обширного вступления, с обращения к Богу с просьбой подать ему разум на сложение жития и с просьбой к читателю извинить его «грубость». Далее шел краткий очерк всемирной истории от Адама и Евы до крещения Руси. Очерк этот, по замыслу автора, должен был наглядно показать читателю всемирно-исторический смысл крещения Руси и появления на Руси первых ее святых - Бориса и Глеба. От этой национально-патриотической темы Нестор переходит к собственно житию Бориса и Глеба. Начало он его, следуя агиографическому канону, с рассказа о детстве святых. «Сказание» ничего не сообщало о детстве Бориса и Глеба. Нестор решает восполнить этот пробел. Младшие сыновья князя Владимира, Борис и Глеб, уже в раннем детстве «свтящеся, акы две звезде светле посреде темных». Уже тогда почила на них благодать Божия. Борис усердно читает книги, преимущественно жития святых мучеников, много со слезами молится, приуготовляя себя к будущему подвигу - мученической кончине. Борис во всем старался подражать и его младший брат Глеб. Он ни на шаг не отходил от старшего брата, и, когда тот молился, он внимательно прислушивался к его словам, день и ночь сидя около Бориса и повторяя за ним слова молитвы. Когда Борис достиг юношеского возраста, он женился, но не потому, что чувствовал влечение к браку, а чтобы не ослушаться отца, подобно Алексею, человеку Божию. Во Владимире, куда он вскоре переехал по настоянию отца, Борис продолжал тот же образ жизни, что и в Киеве, удивляя всех своим милосердием и кротостью.

Рассказ Нестора о мученической кончине Бориса и Глеба во многом напоминает соответствующий рассказ «Сказания»: тот же ход событий, те же ситуации, но имеются и некоторые характерные отступления. Эти отступления наглядно раскрывают замысел Нестора. В его изображении Борис и Глеб утратили те лиричные, «человеческие» черты, которые были им свойственны в изложении «Сказания». Перед нами подлинные лики святых, строгие, отрешенные, написанные по всем правилам византийской словесной иконописи. Не только Борис, но и Глеб у Нестора знают о том, что их ждет смерть от руки наемных убийц. Знают и деятельно готовятся к ней: прощаются с окружающими, молятся. Борис перед смертью в ожидании убийц, даже читает книгу. Все предопределено, все известно заранее, и братья спокойно идут на встречу смерти, чтобы принять мученический венец, обещанный им еще в детстве. В «Сказании» Борис и Глеб непрерывно плачут, проливая целые потоки слез; у Нестора они радуются своей участи, почти совсем не плачут. Образы Бориса и Глеба у него суше, строже, схематичнее: в «Сказании» они проникнуты теплым трогательным лиризмом; у Нестора - торжественной, почти литургической патетикой.

Большое место занимает у Нестора рассказ о посмертных чудесах свв. князей Бориса и Глеба, которые совсем отсутствовали в «Сказании». Рассказ этот - он следует непосредственно за рассказом о кончине Бориса и Глеба - распадается на девять небольших новелл, из которых каждая вполне самостоятельна и связана с соседней только единством темы.

С вятые благоверные князья-страстотерпцы Борис и Глеб (в святом Крещении - Роман и Давид) - первые русские святые, канонизованные как Русской, так и Константинопольской Церковью. Они были младшими сыновьями святого равноапостольного князя Владимира (+ 15 июля 1015). Родившиеся незадолго до Крещения Руси святые братья были воспитаны в христианском благочестии. Старший из братьев- Борис получил хорошее образование. Он любил читать Священное Писание, творения святых отцов и особенно жития святых. Под их влиянием святой Борис возымел горячее желание подражать подвигу угодников Божиих и часто молился, чтобы Господь удостоил его такой чести.

Святой Глеб с раннего детства воспитывался вместе с братом и разделял его стремление посвятить жизнь исключительно служению Богу. Оба брата отличались милосердием и сердечной добротой, подражая примеру святого равноапостольного великого князя Владимира, милостивого и отзывчивого к бедным, больным, обездоленным.

Еще при жизни отца святой Борис получил в удел Ростов. Управляя своим княжеством, он проявил мудрость и кротость, заботясь прежде всего о насаждении Православной веры и утверждении благочестивого образа жизни среди подданных. Молодой князь прославился также как храбрый и искусный воин. Незадолго до своей смерти великий князь Владимир призвал Бориса в Киев и направил его с войском против печенегов. Когда последовала кончина равноапостольного князя Владимира, старший сын его Святополк, бывший в то время в Киеве, объявил себя великим князем Киевским. Святой Борис в это время возвращался из похода, так и не встретив печенегов, вероятно, испугавшихся его и ушедших в степи. Узнав о смерти отца, он сильно огорчился. Дружина уговаривала его пойти в Киев и занять великокняжеский престол, но святой князь Борис, не желая междоусобной распри, распустил свое войско: «Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца!»

Однако коварный и властолюбивый Святополк не поверил искренности Бориса; стремясь оградить себя от возможного соперничества брата, на стороне которого были симпатии народа и войска, он подослал к нему убийц. Святой Борис был извещен о таком вероломстве Святополка, но не стал скрываться и, подобно мученикам первых веков христианства, с готовностью встретил смерть. Убийцы настигли его, когда он молился за утреней в воскресный день 24 июля 1015 года в своем шатре на берегу реки Альты. После службы они ворвались в шатер к князю и пронзили его копьями. Любимый слуга святого князя Бориса - Георгий Угрин (родом венгр) бросился на защиту господина и немедленно был убит. Но святой Борис был еще жив. Выйдя из шатра, он стал горячо молиться, а потом обратился к убийцам: «Подходите, братия, кончите службу свою, и да будет мир брату Святополку и вам». Тогда один из них подошел и пронзил его копьем. Слуги Святополка повезли тело Бориса в Киев, по дороге им попались навстречу два варяга, посланных Святополком, чтобы ускорить дело. Варяги заметили, что князь еще жив, хотя и едва дышал. Тогда один из них мечом пронзил его сердце. Тело святого страстотерпца князя Бориса тайно привезли в Вышгород и положили в храме во имя святого Василия Великого.

После этого Святополк столь же вероломно умертвил святого князя Глеба. Коварно вызвав брата из его удела - Мурома, Святополк послал ему навстречу дружинников, чтобы убить святого Глеба по дороге. Князь Глеб уже знал о кончине отца и злодейском убийстве князя Бориса. Глубоко скорбя, он предпочел смерть, нежели войну с братом. Встреча святого Глеба с убийцами произошла в устье реки Смядыни, неподалеку от Смоленска. 5/18 сентября день мученической кончины святого Глеба.

В чем же состоял подвиг святых благоверных князей Бориса и Глеба? Какой смысл в том, чтобы вот так - без сопротивления погибнуть от рук убийц?

Жизнь святых страстотерпцев была принесена в жертву основному христианскому доброделанию - любви. «Кто говорит: «Я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец» Ин. 1, 4, 20). Святые братья сделали то, что было еще ново и непонятно для языческой Руси, привыкшей к кровной мести - они показали, что за зло нельзя воздавать злом, даже под угрозой смерти. «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10, 28). Святые мученики Борис и Глеб отдали жизнь ради соблюдения послушания, на котором зиждется духовная жизнь человека и вообще всякая жизнь в обществе. «Видите ли, братия,- замечает преподобный Нестор Летописец,- как высока покорность старшему брату? Если бы они противились, то едва ли бы сподобились такого дара от Бога. Много ныне юных князей, которые не покоряются старшим и за сопротивление им бывают убиваемы. Но они не сподобляются благодати, какой удостоились сии святые».

Благоверные князья-страстотерпцы не захотели поднять руку на брата, но Господь Сам отомстил властолюбивому тирану: «Мне отмщение и Аз воздам» (Рим. 12, 19).

В 1019 году князь Киевский Ярослав Мудрый, также один из сыновей равноапостольного князя Владимира, собрал войско и разбил дружину Святополка. По Промыслу Божию, решающая битва произошла на поле у реки Альты, где был убит святой Борис. Святополк, названный русским народом Окаянным, бежал в Польшу и, подобно первому братоубийце Каину, нигде не находил себе покоя и пристанища. Летописцы свидетельствуют, что даже от могилы его исходил смрад.

«С того времени,- пишет летописец,- затихла на Руси крамола». Кровь, пролитая святыми братьями ради предотвращения междоусобных распрей, явилась тем благодатным семенем, которое укрепляло единство Руси.

Благоверные князья страстотерпцы не только прославлены от Бога даром исцелений, но они - особые покровители, защитники Русской земли. Известны многие случаи их явления в трудное для нашего Отечества время, например,- святому Александру Невскому накануне Ледового побоища (1242), великому князю Димитрию Донскому в день Куликовской битвы (1380). Почитание святых Бориса и Глеба началось очень рано, вскоре после их кончины. Служба святым была составлена митрополитом Киевским Иоанном I (1008-1035).

Великий князь Киевский Ярослав Мудрый позаботился о том, чтобы разыскать останки святого Глеба, бывшие 4 года непогребенными, и совершил их погребение в Вышгороде, в храме во имя святого Василия Великого, рядом с мощами святого князя Бориса. Через некоторое время храм этот сгорел, мощи же остались невредимы, и от них совершалось много чудотворений. Один варяг неблагоговейно стал на могилу святых братьев, и внезапно исшедшее пламя опалило ему ноги. От мощей святых князей получил исцеление хромой отрок, сын жителя Вышгорода: святые Борис и Глеб явились отроку во сне и осенили крестом больную ногу. Мальчик пробудился от сна и встал совершенно здоровым. Благоверный князь Ярослав Мудрый построил на этом месте каменный пятиглавый храм, который был освящен 24 июля 1026 года митрополитом Киевским Иоанном с собором духовенства. Множество храмов и монастырей по всей Руси было посвящено святым князьям Борису и Глебу, фрески и иконы святых братьев-страстотерпцев также известны в многочисленных храмах Русской Церкви.

Агиография - отрасль церковной литературы, содержащая описание жизни святых.

При единстве манеры изложения агиографические сказания были разнообразны по жанрам: жития святых, мартирии, повествовавшие о гонениях и пытках мучеников, хождения, чудеса, видения, сказания о чудотворных иконах.

Жития и мартирии разделялись, в свою очередь на повествовательные и панегирические. Первые описывали жизнь и деяния святого, вторые содержали похвальные слова в его честь.

По мере развития житийного жанра был выработан определенный канон повествования. Житийный канон складывается из предисловия и краткого послесловия агиографа, обрамляющих собственно повествование, включающее в себя следующие вехи: похвала родине и родителям святого, чудесное предвозвещение его появления на свет, проявление святости в детском и юношеском возрасте, искушения, решительный поворот на путь духовного спасения, кончина и посмертные чудеса.

Каноническое житие включает ряд обязательных элементов. Во-первых, оно должно начинаться с прославления Бога и заканчиваться тем же, ибо это и есть главная цель всех подобных литературных произведений. Во-вторых, в житии должна присутствовать похвала святому, о жизни которого идет речь. Ведь он стал святым, потому что угодил Богу, и его следует рассматривать как образец для подражания. В-третьих, прославлению святого противопоставляется самообличение автора жития, признающего себя грешным и недостойным взяться за описание жизни праведного человека. В-четвертых, в житии обязательно рассказывается о чудесах святого, зачастую начиная с его рождения. Как правило, родители святого также являются людьми высоконравственными и искренне верующими. В-пятых, в житии повествуется о кончине святого, что особенно важно, если речь идет о мученике. Ведь кончина в этом случае выступает в качестве свидетельства веры, то есть одновременно прославления Бога и своего рода чуда. Но и в тех случаях, когда святой умер естественной смертью, значение описания этого момента также играет большую роль. Авторы житий показывают, что высокие добродетели и вера, сопровождавшие святого в жизни, не покидают его и в последние мгновения перед переходом в мир иной.

Произведения агиографических жанров являются, таким образом, словесными иконами святых, их подвигов и чудесных явлений благодати Божией. Однако агиографический канон сложился лишь к X – XII вв ., поэтому ранним житиям свойственно большее формальное разнообразие.

Жанровое своеобразие «сказания о Борисе и Глебе»

По существу, это - историческая повесть с точным названием лиц, имен, фактов, мест. Основная идея – единство Русской земли, осуждение княжеских междоусобиц. Но в отличие от исторической повести, «сказание о Борисе и Глебе» - произведение лирическое, содержащее плачи, молитвы, монологи- размышления.

«Сказание о Борисе и Глебе», не являясь каноническим житием, тем менее обладает рядом характерных для этого жанра черт. Так, в «Сказании...» мы находим похвалу высоким добродетелям святых - их смирению, почитанию старших, незлобивости. Зная о том, что замышляет Святополк, братья не пытаются помешать ему. Конечно, с обыденной, житейской точки зрения это кажется странным, но с точки зрения автора-христианина подобная кротость перед лицом смерти, прощение своих убийц расценивается как проявление высших добродетелей христианина. Автор жития восхищается и такими чертами характера Бориса, как его набожность, любовь к отцу и брату Глебу. Аналогичным образом автор описывает и Глеба: он горько сокрушается о смерти отца и гибели брата, не противится своим убийцам, но кротко умоляет их о милосердии, прощает их.

В «Сказании...» то и дело встречаются цитаты из Священного Писания. Правда, они характерны не только для житий, но и для других жанров древнерусской литературы, например подобных цитат достаточно много в «Поучении Владимира Мономаха».

Есть в «Сказании...» и упоминание о чудесах. На могиле Глеба порой люди видели свет и слышали ангельские голоса. Именно благодаря этим чудесам и были найдены останки Глеба, место захоронения которого сначала было неизвестно. О Борисе же, похороненном в Вышгороде, говорится, что, когда раскопали его могилу, чтобы положить рядом тело его брата, то оказалось, что тело Бориса нисколько не пострадало от времени. Относительно Глеба подобное, видимо, подразумевается, так как нетленность мощей - одно из существенных свидетельств святости человека. «Так Бог сохранил своего страстотерпца тело!» - это похвала и Богу, и святому, обязательная в житии. Однако несоответствие «Сказания...» канону жития очевидно. Невзирая на наличие некоторых обязательных элементов последнего. Так, автор «Сказания...» начинает свое повествование с небольшой цитаты из Священного Писания, которая звучит похвалой святым; обязательное для жития прославление Бога опущено. Рассказ о родственных связях Святополка с Борисом и Глебом, упоминание о родителях этих персонажей - всего лишь историческая справка. Нет похвалы родителям святых, напротив, о Владимире говорится, что он убил брата и сделал его вдову своей любовницей, имел много жен, а о матери Бориса и Глеба вообще ничего не сказано, кроме того, что она была «болгарыней». Нет и рассказа о детстве братьев, озаренного неземным светом веры. Отчасти это и понятно - речь идет не о будущих монахах, а о сыновьях князя, то есть будущих воинах. Зато «Сказание...» сближает с житием то, что в нем повествуется о мученической кончине братьев - их смерть от рук убийц и легла в основу сюжета «Сказания...».

Песнь 1

Ирмос: В оду прошед, яко сушу, и египетскаго зла избежав, израильтянин вопияше: Избавителю и Богу нашему поим.

Д аждь ми отпуст многих прегрешений моих, Спасе, премудрость мне подай, яко да песньми похвалю Тя, прославльшаго святыя Твоя.

В оспоем песнь, благочестивии, прославленных целомудренным смыслом, Романа славнаго и Давида благочестиваго купно славяще.

Д ар благодарства от Бога прияша оба, благородство душевное возлюбивше паче, целомудрием и добродетелию удобряющеся.

Богородичен: И збранную от родов всех достойно похвалим, вернии, Деву, воистину паче слова Бога Слова плотию рождшую.

Песнь 3

Ирмос: Т ы еси утверждение притекающих к Тебе, Господи, Ты еси Свет омраченных, и поет Тя дух мой.

В се помышление к Богу, мудрии, имуще, братнею любовию совокупльшеся, благочестно пожисте.

В ещи возненавидесте тленныя и мимотекущия и добродетели явистеся сосуди, славнии, от юности.

М лади убо телом, душами же купно святи, яко благочестиви, тем и искренно Бога возлюбисте.

Богородичен: Е дина Ты породила еси несказанно нетленная, тления воистину Потребителя и мир спасла еси.

Кондак, глас 8.

А ще и убиени бысте и во гробех положени, но на Вышнее Царство преидосте, оваго бо копии насунуша, другаго же, яко агнца незлобива, ножем зарезаша, тем и кровь ваша бысть исцеление миру, верою призывающим вас, святии, на помощь.

Икос:

П лотское богатство возненавидевше, славнии, благородство душевное яко Божие паче вожделели есте, Христа бо возлюбисте и всяко веселие мирское оплевасте и стремление страстей обуздасте, сосуди честнии Пресвятаго Духа явистеся, се бо враг, праведнии, завидя вашему целомудрию, мучителя вам убийцу брата воздвиже. Но все злосмешение и убийства разум на онаго же Божиим судом вскоре прииде, оружие секущее. Вы же, убиени, паче живете и, Небесное Царство имуще, чудотворите безпрестани, вас же Христос звезды светоносны показа и Руси вы похвала есте и утверждение, ваши гроби, яко безмезднии врачеве, предлежат стране нашей, к ним бо слепии приходяще верою, просвещаются; хромии, влекущеся, скачуще отходят; недужнии исцеляются и беснующиися бесов свобождаются. Вы князи князем, вы в напастех утешение и в темницах сущим свобождение. Но, о супрузи святии, Романе и Давиде, не престаните молящеся Христу, вечно сохранити Православную веру невредну в отечествии вашем.

Седален, глас 1.

И змлада Христа возлюбивше купно, братия честная, жизнь безстрастную стяжавше, славнии, целомудрие изволисте и пощение от страстей душевных и телесных, поспешение Божиею благодатию приемше, исцеляете вас поющия.

Песнь 4

Ирмос: Т ы моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Ты мой Бог, Ты мое радование, не оставль недра Отча и нашу нищету посетив. Тем с пророком Аввакумом зову Ти: силе Твоей слава, Человеколюбче.

Ю ношески подвигшеся, Богоблаженнии, возрастом цвета и юностию, о сластех любве плотския попечения не иместе отнюд, Божественныя книги почитающе, тем и просвещшеся заповедьми Божественными, темнаго погубисте князя.

В семысленно отеческим последуя, яко мудр, стопам, блаженне, сревнителя имел еси добрым, Романе Богомудре, Давида, воистину приснопамятнаго: братия убо вкупе, благочестно совокуплени душами и телом, явистеся.

З аконы Божия от души возлюбивше, прозряще жизнь грядущую, смысл простирающе, святии, честь земную и власть возненавидесте и нетленное царство и славу умномудрии изменисте.

Богородичен: Г лаголом Твоим последующе, Непорочная, Блаженну Тебе именуем, христианстии вси роди, яко Бога рождшую воистину, а не мечтанием, совершенна обоими, Божества естеством и законом человечества.

Песнь 5

Ирмос: В скую мя отринул еси от лица Твоего, Свете Незаходимый, и покрыла мя есть чуждая тьма, окаяннаго, но обрати мя и к свету заповедей Твоих пути моя направи, молюся.

Я ко отца благочестива чада, любовию связана и того любяще, благочестия светлостию в России возсиявше, братия же паче возлюбленнии. Сего ради завистными стрелами искушени бысте.

Р азгневася братоубийца, яко Каин прежде, Святополк окаянный, явися же законопреступник и к зависти убийство приплете, сластию прельстився властолюбия. Темже отмщения праведнаго не убеже.

О т крове своея препруду носяще, преславнии, и Крест за скипетр в десную руку ныне имуще, сцарствовати Христу сподобишася Роман и Давид, воини Христовы непобедимии.

Богородичен: В ышшу Тя всех и святейшу чинов прославляем Небесных, яко дольная с Горними совокупившу, но, о Мати Божия, певцы Твоя посещающи, поганых уставляй шатания.

Песнь 6

Ирмос: О чисти мя, Спасе, многа бо беззакония моя, и из глубины зол возведи, молюся: к Тебе бо возопих, и услыши мя, Боже спасения моего.

Н ощи и тьмы сынове нарекошася противнии, в нощи тя, к Богу пение приносяща, копии сбодоша, ходатаи твоему венцу, Романе, Божественному бывше.

Я ко воистину сын подобник Бога воплощшагося, за убивающия тя тепле молился еси, святе, яко вторый мученик Христов великий Стефан, сего ради и с ним прославился еси.

Ю ношески храбрствовавше, мужески победиша лютаго ратоборца священный Роман купно с Давидом, делом и словом победители показашася и победный венец от Бога прияша славнии.

Богородичен: У ясняют пророчестии гласи Божию Родительницу, поем же Тя и мы, видяще сбытие честных прорицаний, девства воистину и чистоты вместилище.

Кондак, глас 3.

В озсия днесь преславная память ваша, благороднии страстотерпцы Христовы, Романе и Давиде, созывающи нас к похвалению Христа Бога нашего. Тем, притекающе к раце мощей ваших, исцеления дар приемлем молитвами вашими, святии: вы бо божественнии врачеве есте.

Икос:

Р азумное житие совершая, преблаженне, царским венцем от юности украшен, всебогатый Романе, власть велия был еси твоему отечеству, во всей земли Россиистей. Тем, видя твой успех, Христос Бог судом Своим на мучение тя призва, крепость тебе подав с Небесе, да победиши врага мужески с Давидом, братом твоим, пострадавшим с тобою: вы бо Божественнии врачеве есте.

Песнь 7

Ирмос: О т Иудеи дошедше, отроцы в Вавилоне иногда верою Троическою пламень пещный попраша, поюще: отцев Боже, благословен еси.

П реславно прослави Божественная благодать вас, прехвальнии, яко союз воистину братолюбия и благочестия, и светло научи вопити: благословен Бог отец наших.

О , мужества страстотерпец! О, чистоты крепости! О, разума непреклонна! яко уязвляеми вельми и закалаеми немилостивно явистеся страстоносцы велицыи, Романе и Давиде. Ихже восхвалим, вернии, вопиюще: благословен Бог отец наших.

П острадати Христа ради изволисте и сего ради возмездие от Бога обретосте, страсти и недуги от земных отгоняти, хвалящих и вопиющих: благословен Бог отец наших.

Богородичен: К апля Боготочная, Яже от Тебе рождшися, мир освятивша, Богородице Дево, каплю милости ми источи, освящающу души и помышления земных.

Песнь 8

Ирмос: С едмерицею пещь халдейский мучитель Богочестивым неистовно разжже, силою же лучшею спасены, сия видев, Творцу и Избавителю вопияше: отроцы, благословите, священницы, воспойте, людие, превозносите во вся веки.

Н е довольны бывше о убийстве окаяннии, но и телеса ваша небрегома повергше, не устыдешася благородия, но благодать Божия храняше я хранением Ангелов, с нимиже ликуете во веки.

Ч еловецы, иже тогда в горах лова ищуще, видеша свет, от твоего телесе сияющ, Богодохновенне Давиде, что видение? - друг другу глаголаху. Видевше же чудо, проповедаша всем, Христа хваляще, тебе сохраньшаго.

П ресвятая ваша память, освящающая мир, наста ныне, прехвальнии страстоносцы, в нюже молим получити ваше заступление, Романе и Давиде, Христа поющим во веки.

Богородичен: С вета сосуд, Чистая, бывши, просвети мя, в повелениих Света ходити ми поспеши, Всечистая, от чрева Твоего возсиявшаго и просветивша верных сердца, Егоже превозносим во веки.

Песнь 9

Ирмос: У жасеся о сем Небо, и земли удивишася концы, яко Бог явися человеком плотски и чрево Твое бысть пространнейшее Небес. Тем Тя, Богородицу, Ангелов и человек чиноначалия величают.

А ще и на земли положени бысте яко мертви,- но на Небесех прославляетеся с рабы Божиими. Тем дерзновения от Него сподобльшеся, славнии, нечистаго, верху стояща над гробом вашим, страхом огненным отгнасте, блаженнии.

З дравы творите болящия благочестивыя и хромым течение подаете, и послушествует здрав бывый у вашея раки, о двоице предивная! Тем и нам всем помощницы поспешни бываете свыше, уставляюще болезни и поганых шатания.

Б ожественная и светозарная воистину верста Романе и Давиде, добропобеднии страстоносцы, на Небеси ныне Троице Вседержавней предстоите, избавления просяще прегрешений лютых верно на земли память вашу торжествующим.

Богородичен: О , чудесе, пребольша ума, чудо велие воистину и преславно! Како вместися во утробу Твою Бог, никакоже вместимый? Егоже за хвалящии Тя благочестивно моли, Дево, от бед избавляти и от беззаконных язык всегда.

Светилен.

Я ко воистину пресветлии светильницы, всю вселенную просветисте верою, Богоприятне Романе с Давидом. Тем песньми воспоем возвеличившаго вас Христа Бога нашего.

(во святом Крещении — Роман и Давыд), сыновья святого равноапостольного Киевского князя Владимира, невинно пострадали в 1015 году от своего старшего брата, окаянного Свято-полка, сделавшего это из опасения, что они отнимут у него великокняжеский престол, которым он завладел после смерти отца. Святые мученики в своей недолгой земной жизни показали величайший образец истинной христианской любви, кротости, смирения, незлобия. Церковный писатель XI века Иаков-мних такой похвалой прославляет страстотерпцев: «Как похвалить вас, не знаю, и что сказать, недоумеваю. Назову ли вас ангелами?.. Но вы пожили на земле во плоти как люди. Наименую ли вас царями и князьями? Но вы были просты и смиренны более всякого и смирением стяжали небесные жилища. Поистине вы цари царям и князи князьям нашим! Вы им и нам оружие, вы — Земли Русской забрало и утверждение и меч обоюдоострый, которым побеждаем языческую дерзость и попираем диавола. Поистине могу сказать: вы — небесные человеки и земные ангелы, столпы и утверждение земли нашей! »

Святые страстотерпцы Борис и Глеб удостоились от Господа благодати исцелять больных. Они всегда с особым благоговением почитаются среди верующих на Руси. Память святым мученикам Борису и Глебу 24 июля (6 августа по гражданскому стилю).

——————————————————————

→
Порядок чтения по уставу
——————————————————————

Тропарь, глас 2-й

П равдивая страстотерпца, и истинная Евангелию Христову послушателя, целомудреныи Романе, с незлобивым Давыдом, не сопротив стасте врагу сущу брату, убивающему телеса ваша, души же коснутися немогущу. Да плачется убо злыи властолюбец. Вы же радующеся с лики ангельскими, предстояще Святей Троице. Молитеся о державе сродник ваших богоугодне быти, и сыновом русским спастися. (Дважды).

Слава, и ныне. Богородичен. В ся паче смысла, вся преславная Твоя Богородице таиньства. Чистотою запечатленна, и девьством хранима. Мати разумеся неложна, Бога рождьши истиннаго. Того моли спастися душам нашим.

КАНОН, глас 8-й

Песнь 1. Ирмос

В оду прошед яко по суху, из египетска зла избежав, израильтянин вопияше, Избавителю Богу нашему поем.

Запев: С вятая благоверная князя Романе и Давыде, молита Бога о нас (поклон) .

Д аждь ми отпуст многих прегрешении моих Спасе, премудрость ми подая, яко да возмогу похвалити святыя Твоя.

Запев. В оспоем песнь благочестивне, целомудреным смыслом, Романа славнаго, и Давыда вкупе славяще.

Слава. Д ар Божии приимше, и душевное благородство возлюбльше, тем и блажими есте.

И ныне. Богородичен. И збранную Тя от родов всех, достойно похваляем вернии, Деву воистину. Яже паче словеси, Бога Слова родившую.

Катавасия: И збавите от бед рабы своя, святая благоверная князя Романе и Давыде, яко вси по Бозе к вам прибегаем, вы бо молита о нас Христа Бога нашего (поклон) . Г осподи помилуй (трижды с поклонами) .

Песнь 3. Ирмос

Т ы еси утвержение, притекающим Ти Господи. Ты же свет омраченым, и поет Тя дух мой.

Запев. В сю свою мысль мудрии к Богу имуще, братским союзом связаеми, благочестно пожиста.

Запев. Ю на убо возрастом, душами же свята. Тем и искрено Бога возлюбльше, Тому вопиюще, свят еси Господи.

Слава. Т ленных вещей возненавидевше, добродетели сосуди явистеся, славнии от юности.

И ныне. Богородичен. Е дина Ты Чистая породи несказанно нетленная, тлению воистину Потребителя, и мира спасла еси. Катавасия.

Седален, глас 1-й. И з млада Христа возлюбльша купно брата честная. И жизнь нестареющую возжелевша славная. Целомудрие изволиста и воздержание, страсти же душетленныя отсекоста. Тем споспешество божественыя благодати приимша, исцеляета болящия.

Слава, и ныне. Богородичен. Б езневестная Чистая, Богородице Дево, едина верным заступнице и покрове, бед и скорбей и лютых обстоянии всех избави, иже на Тя упование Отроковице имущих, и душа наша спаси, божествеными мольбами си.

Песнь 4. Ирмос

Т ы ми Христе Господь, Ты же и сила ми, Ты ми Бог, Ты ми радование. Не оставль недра Отча, но милостию си нашу нищету посетив, тем с пророком Аввакумом зову, силе Твоей слава Человеколюбче.

Запев. Ю ношески подвигшася блаженная, возрастом цвета и юности, о сластех любве плотския попечения не иместа отнюд. Но паче книг прочитанием просвещьшася, и от сих разуму божественному научившася, тем присно блажими есте.

Запев. В сесмыслено последующа отеческому наказанию, блаженне Романе, на се име ревнителя Давыда, воистину благочестива душею и телом явльшася.

Слава. З аповеди Божия от души возлюбльше, прозряще жизнь грядущую, смысл же простирающе святая, земную славу возненавидевше, тем и Небесное Царство восприясте святии.

И ныне. Богородичен. Г лаголом Ти последующе Непорочная, Блаженну Тя именуем, вси роди християнстии, яко Бога рождьшую воистину, а не мечтанием, совершена во обоих, Божества естеством, и законом человечества. Катавасия.

Песнь 5. Ирмос

В скую мя отрину, от лица Твоего Свете незаходяи, покрыла мя есть чужа тма окаяннаго. Но обрати мя, и к свету заповедей Твоих пути моя направи молютися.

Запев. О тца благочестива чада, любовию связана, и того любяще, благочестия светлостию в Руси восиявша, брата же паче возлюблена. Сего ради завистными стрелами искушена быста.

Запев. Г невом разжегся братоубийца, яко Каин прежде, Святополк окаянныи, с завистию убийство смеси. Славою прельстився мира сего, но праведнаго отмщения не убежа.

Слава. О т своея крове одеяния носяща славнии, и крест за скипетр в руце держаща, сцарствуета Христови Царю силам, Романе и Давыде, воина Христова непобедимая.

И ныне. Богородичен. В ышшу Тя всех и святейшу чинов прославляем небесных, яко дольняя с горними совокупльшу. Но о Мати Божия, певцы Твоя посещающи, и поганых уставляй шатания. Катавасия.

Песнь 6. Ирмос

О чисти мя Спасе, многа бо беззакония моя, и из глубины зол возведи мя молюся. К Тебе бо возвах, и услыша мя, Боже спасения моего.

Запев. Т емни от света противнии, иже в нощи Тя пение Богу приносяща, немилостивно прободают. Себе пагубу наследоваша. Ты же венец от божественыя Десницы увязеся.

Запев. П ервомученику подобяся, о убивающих тя моляшеся блаженне. Сего ради с мученики прославися, молися о чтущих тя.

Слава. Ю ношески храбровавше, на князя и миродержца века сего. Священне Романе купно с Давыдом, победныи венец от Бога приемше славнии.

И ныне. Богородичен. У ясняют пророчестии гласи Божию Родителницу. Поем же Тя и мы видяще сбытие честных прорицании, девьства воистину и чистоты вместилище. Катавасия.

Слава, и ныне. Кондак, глас 3-й. В озсия днесь преславная память ваю, благородная страстотерпца Христова, Романе и Давыде: созывающи нас, к похвалению Христа Бога нашего. Тем притекающе к раце мощей ваю, исцеления дар приемлем, молитвами ваю святая, вы бо божественая врача еста.

Икос. Р азумно житие совершая блаженне, царским венцем от юности украшен. Тем Отечество свое, и люди ко истинней вере настави, и чести Троицу во едином Божестве. Сего ради всевидящее Око узрев твое благое произволение, на мучение тя призывает блаженне Романе, с пострадавшим с тобою братом. Тем и по смерти притекающе к вам, исцеления дар приемлем. Вы бо божественая врача еста.

Песнь 7. Ирмос

И же от Июдеи дошедше отроцы в Вавилон древле, верою утвержении, пламень пещныи попраша глаголюще, отец наших Боже благословен еси.

Запев. П реславно прослави божественая благодать вас прехвалнии, яко притчу воистину братолюбия, и благочестия, и светло научи вопити, благословен Бог отец наших.

Запев. О мужества и крепости, о разума непреклонна, яко уязвляеми и закалаеми, никако же сопротивистася, ни вопреки глаголаста, токмо Христу от души вопиюще, благословен Бог отец наших.

Слава. П острадати Христа ради изволивше, и сего ради возмездие от Бога приемше, различныя недуги отгоняти, от вопиющих верно, благословен Бог отец наших.

И ныне. Богородичен. К апля боготочная, иже от Тебе Рождьшися, мир освяти Богородице Дево. Каплю ми милости источи, освящающу душа и помышления земных. Катавасия.

Песнь 8. Ирмос

С едмь седмицею пещь, халдейскии мучитель, богочестивым люте разжже. Силою же лучшею спасеных видев, Творцу и Избавителю вопияше, дети благословите, священнии воспойте, людие превозносите Его во веки.

Запев. Н едоволни бывше о убийстве окаяннии, но и телеса ваша небрегома повергше, не устыдевшеся благородия. Но благодать Божия храняше я хранением ангел, с ними же ликуете во веки.

Запев. Ч еловецы иже тогда в горах лов ищуще, видеша свет от твоего телесе сияющь, богодухновенне Давыде, что видение друг другу глаголаху; видевше же чюдо, проповедаша всем, Христа хваляще, тебе сохраньшаго.

Слава. П ресвятая ваша память, освящающи мир наста ныне, прехвальная страстоносца. В ню же молим получити ваше заступление, Романе и Давыде, Христа поющим во веки.

И ныне. Богородичен. И же света сосуд Чистая бывши, просвети мя, и в повелениих света ходити ми поспеши Всечистая, иже от чрева Твоего возсиявшаго, и просветивша верных сердца, Его же превозносим во веки. Катавасия.

Песнь 9. Ирмос

У дивися убо о сем небо, и земли ужасошася концы, яко Бог явися человеком плотию. Чрево же Твое бысть пространнее небес. Тем Тя Богородице, ангел и человек чиноначалия величаем.

Запев с поклоном. А ще и на земли положена быста яко мертва, но на Небесех прославляетася с мученики. Тем дерзновения от Бога сподобльшеся славнии, нечистаго стояща над гробом ваю, страхом огненым отгнаста блаженная.

Запев. Б олящия здравы творите, и хромым течение подаета, и послушествует здрав бывыи у ваю раки. О двоице предивная, тем и нас свыше посетита, уставляюще болезни, и поганых шатания.

Слава. Б ожественая и светозарная воистину верста, Романе с Давыдом, добропобедная страстотерпца. На небеси ныне Троице вседержавней предстоита, избавления просяща прегрешением злым, иже верно на земли память вашу торжествующим.

И ныне. Богородичен. О чюдеси ума пребольшу, чюдо воистину велие и преславно, како вместися во утробу Твою Бог, никако же вместимыи. Его же за хвалящия Тя благочестно умоли Девице, от бед избавляющи, и от беззаконных человек всегда. Катавасия.

Отпуст: Г осподи Исусе Христе, Сыне Божии, молитв ради пречистыя Твоея Матере, и святых благоверных князей Бориса и Глеба, нареченных во святом крещении Романа и Давыда, и всех ради святых, помилуй и спаси нас, яко Благ и Человеколюбец. А минь. Г осподи помилуй (трижды) . Исходные поклоны.