Старейший мастер дзен и его искусство суровой любви. Что такое Дзен-буддизм: определение, основные идеи, суть, правила, принципы, философия, медитация, особенности

Когда мастер дзен Таккан (1573—1645) умирал, ученики попросили его описать смерть. Поначалу он отказывался, говоря: «У меня нет последних слов». Однако, поддавшись на уговоры, мастер все же взял кисть и нарисовал иероглиф, означающий «сон». И сразу же после этого умер. Данным словом Таккан описал конечную реальность или абсолютную истину, находящуюся за пределами человеческой логики и разумения. Понять значение этого иероглифа — значит понять, что и ты сам и все вокруг тебя подобно сну, и что во вселенной нет ничего реального. Иначе говоря, все явления эфемерны, иллюзорны и нематериальны. Наши тела, к примеру, настолько же осязаемы, насколько осязаемы отражения в воде. Выражаясь словами одного философа, «живая жизнь есть управляемый сон».

Таккан довольно часто говорил о «дзен сна». В одной из своих «Ста поэм о сне» он написал, что «истина есть сон, и заблуждение также является сном». Подобное же определение он дает жизни и смерти. Земля и небо, и все, существующее под солнцем есть лишь сон. С равным успехом можно также сказать, что ничто не является сном.

Японский мастер пятнадцатого века Иккуи Содзюн придерживался подобной же точки зрения. Об этом свидетельствует следующее написанное им стихотворение:

Рожденный как сон
В этом призрачном мире,
Я сам есть туман, что
Исчезнет с утра.

Когда настал смертный час дзен-мастера Тадзы (1889—1953), к нему пришли старшие из его учеников. Один из них, зная пристрастие учителя к определенному виду печенья, обойдя с дюжину токийских магазинов, все же нашел это лакомство и теперь угостил им своего наставника. Улыбнувшись, умирающий мастер взял кусочек угощения и начал медленно жевать. Видя, что он постепенно слабеет, ученики подошли к нему поближе и спросили его, скажет ли он им напоследок какие-либо слова.
«Да»,— ответил мастер.
Ученики склонились над ним, стараясь не упустить ни слова. «Тогда скажи нам!» — воззвали они дружно.
«Ну до чего же вкусное это печенье!» — произнес он и испустил дух.

Восьмого июля шестой китайский патриарх дзен, мастер Уи-ненг (638—713) объявил своим последователям: «Соберитесь вокруг меня. Я решил покинуть этот мир в восьмом месяце».
Услышав это, многие из учеников начали рыдать.

«Кого вы оплакиваете? — спросил их мастер,— Беспокоитесь ли вы за меня, думая, что я не знаю, куда иду? Если бы я не знал этого, я не смог бы покинуть вас подобным образом. На самом деле вы оплакиваете себя, потому что не знаете, куда я отправляюсь. Если бы вы и вправду знали это, вы не стали бы плакать, потому что Истинная сущность не ведает рождения и смерти, прихода или ухода...»

После смерти жены к известному китайскому мудрецу четвертого века до н. э., учителю дао Чуанг-цзы пришел его друг Уи-цзы чтобы выразить ему свои соболезнования. Когда Уи-цзы вошел в дом, то увидел, что Чуанг-цзы сидит с широко раздвинутыми ногами на полу и громко распевает песни, колотя по деревянному бочонку. «Все эти годы ты жил со своей любимой женой душа в душу, вы вместе вырастили прекрасного сына. То, что ты не плачешь над ее останками уже печально,— воскликнул Уи-цзы,— но распевание песен и битье в барабаны — это уже чересчур!» «Ты не совсем прав,— заметил ему Чуанг-цзы,— Я нормальный человек и скорбел о ней сразу после ее смерти. Но затем я вспомнил, что она существовала еще до своего рождения, и в то время у нее еще не было тела. Постепенно дух облекся плотью, и, приняв нужную форму, она появилась на свет. И мне стало ясно, что тот же самый процесс изменений, который привел к рождению моей жены, привел и к ее смерти. И произошло это таким же естественным образом, как смена времен года. За осенью пришла зима. За весной лето. Стенать и рыдать в то время, как моя жена мирно спит в великой опочивальне между землей и небом — значит отрицать эти естественные законы, сослаться на незнание которых я не могу. Поэтому я воздерживаюсь от слез».

Один из новых послушников, услышав, что почитаемый мастер, которого убили воры, перед смертью кричал от боли, разочаровался в самом Дзен-учении. Молодой человек посчитал, что раз уж перед лицом смерти спасовал старый мастер, то и учение, преподаваемое такими мастерами, не является истинным. И он всерьез решил бросить занятия. Однако другой наставник развеял его сомнения и показал ему истинную сущность Дзен-буддизма.

«Глупый! — воскрикнул наставник.— Цель дзен состоит не в том, чтобы убить все чувства и стать невосприимчивым к боли и страху. Цель дзен заключается в том, чтобы освободиться настолько, чтобы быть в состоянии кричать и вопить во всю глотку тогда, когда это требуется».

Еще одна история касается знаменитого мастера, жившего совсем недавно. Это Сойэн Шаку (1859—1919) — настоятель большого монастыря в Камакура, Япония. У него была привычка ранним утром гулять по городу в сопровождении своего слуги. Во время одной из таких прогулок он услышал, как из одного дома раздается плач. Желая узнать, в чем дело, мастер вошел внутрь и спросил: «Почему здесь все плачут?» Ему ответили: «Мы оплаки- наем смерть нашего ребенка». Настоятель монастыря тут же присоединился к этой скорбящей семье и стал вместе с ними громко сгенать и рыдать. На обратном пути в монастырь слуга спросил мастера: «Вы знаете этих людей?» «Нет»,— ответил он. «Тогда почему вы плакали с ними?» «Чтобы разделить с ними скорбь»,— отметил настоятель.

Многим читателям этот рассказ может показаться странным. Однако настоящий мастер дзен если чем и отличается, так это состраданием. Радоваться с теми, кто весел, и плакать вместе со скорбящими для такого человека вполне естественно вне зависимости от того, знакомы ли ему эти люди.

Неискренняя реакция на смерть связана с именем дзен-мастера Нан-чуана. Во время его похорон один из его старших учеников, стоявших возле гроба, вдруг громко засмеялся. Молодой мастер, который тоже учился у покойного, стал укорять засмеявшегося, говоря: «Разве он не был твоим учителем? Почему же ты смеешься тогда, когда нужно плакать?»

Ученик ответил: «Если ты скажешь нужное слово, соответствующее учению Будды, я буду плакать». Тот не нашел что ответить и замолчал. Увидев это, ученик с сожалением сказал: «Увы, теперь наш учитель покинул нас навеки»,— и громко заплакал. Последняя фраза очень важна для понимания всего диалога.

Нужное слово — это любое искреннее, непроизвольное слово или действие, в котором отражается вся сущность человека. Восторженное живое слово — это слово, идущее из души, конкретное и вибрирующее чувствами. Мертвое слово — это слово сухое, поясняющее, безжизненное, исходящее от рассудка. Первое объединяет, второе разъединяет. В вышеописанном случае очень важно было не раздумывать, а дать мгновенный ответ. Та же идея выражена в народной поговорке — «Тот, кто колеблется, проигрывает».

Старший ученик намеренно смеялся возле гроба мастера, для того чтобы испытать молодого мастера и посмотреть на то, как он будет реагировать на подобный смех. Тот не проходит испытания, выговаривая ученику. Ученик же расставляет ему еще одну западню, произнося: «Если ты скажешь нужное слово, я буду плакать». Не найдя достойного ответа, он молчит. Конечно, иногда нужно промолчать, но только не в таких случаях.

Букко "...необьятность пространства"

Дайкаку "... сделать своесердце чистым"
Банкей "...оставаться постоянно нерожденным."
Ринзай "...позиция сердца, которая не меняется от мгновения к мгновению"
Дайо "...в мгновение ока"

Шоитсу "...тогда целый мир становится воротами освобождения"
Енго "человек просветленной свободы"
Гуин "...спрятанная весна"

Мастер Букко сказал:

"Принимай события легко, без усилий,
и через некоторое время напор мыслей,
внешних и внутренних, спадает сам собой,
и истинное лицо проявит себя.

Тело и ум, свободные от всех мотиваций,
всегда появляются как пустота
и абсолютное тождество,
сияя, как яркость небес, в центре широкого
пространства существующих вещей,
не требуя полировки или очистки.
Это за пределами всех концепций,
за пределами бытия и не-бытия.

Оставь свои бесчисленные знания,
впечатления, понимания и иди в эту
необъятность пространства.
Когда ты пришел в эту протяженность,
в твоем сердце нет и пятнышка буддизма,
а когда в тебе нет ни пятнышка знаний,
ты обретаешь истинное видение Будд и патриархов.

Истинная правда
похожа на необъятное пространство,
которое содержит все явления.
Когда ты можешь приходить и идти
во всех религиях одинаково,
когда нет ничего специфически твоего
ни внутри ни снаружи,
когда ты соответствуешь высокому
и соответствуешь низкому,
соответствуешь квадратному
и соответствуешь круглому, -
тогда это То.

Пустота моря позволяет волнам подниматься;
пустота горных долин производит эхо,
пустота сердца рождает Будду.
Когда твое сердце пусто,
вещи отражаются в нем,
как в зеркале,
сияя там без всякого различия между ними.
Жизнь и смерть - это иллюзия,
все Будды - в одном твоем теле.

Дзен - это не что-то таинственное,
это просто попадание в цель и пронзание событий.
Если ты отбросишь все сомнения,
течение жизни и смерти прервется само.
Я спрашиваю вас всех:
Вы видите это или нет?
Как в июне снег тает на вершине Фудзи".

Мастер Дайкаку сказал:

"Практика Дзен не проясняет различий понятий,
она выбрасывает прочь все предвзятые взгляды,
и представления, и священные тексты, и все остальное
и, пронзая скрывающие покровы, достигает весны
собственного существования за ними.
Все святые обратились внутрь
и искали самих себя
и этим вышли за границы всех сомнений.
Обратиться внутрь - это значит все 24 часа,
в каждой ситуации,
пронзать одну за другой все оболочки,
скрывающие собственную сущность,
глубже и глубже, к тому месту,
которое нельзя описать.
Это происходит тогда,
когда мыслительный процесс заканчивается
и ум перестает различать,
когда ложные взгляды и идеи
исчезают сами, без особого внимания к ним,
когда истинные действия
и истинные побуждения возникают сами, без поисков.

Эта происходит, когда человек знает,
что такое истина сердца.

И человек, решивший идти по пути,
должен с самого начала никогда
не терять ее из виду,
находится ли она в тихом месте
или в месте борьбы,
и он не должен цепляться за спокойные места
и избегать тех мест, где есть беспокойство.
Если человек хочет найти убежище от тревог,
скрывшись в какое-то тихое место,
он упадет во тьму.
Если, когда он старается
отбросить заблуждения и открыть истину,
мир состоит из множества возможностей,
он должен отбросить тысячи импульсов
и идти вперед, совсем не думая
о хорошем или плохом.
Он не должен ненавидеть страсти,
он просто должен сделать свое сердце чистым".

Мирянин спросил Банкея:

"Хотя я благодарен тебе за учение о нерождснности,
мысли, благодаря привычкам ума,
все равно приходят,
а я теряюсь в них и испытываю трудности,
стараясь оставаться постоянно нерожденным.
К чему же я могу применить веру всего сердца?"

Банкей ответил:

"Если ты будешь стараться остановить
возникающие мысли,
ум будет разделен на две чисти:
останавливающую и останавливаемую,
и ты никогда не достигнешь спокойствия ума.
Просто поверь, что мысли изначально
не существуют, но время от времени возникают
и прекращаются, в зависимости от того,
что ты видишь и слышишь, но не имеют
реальной сущности".

Другой мирянин спросил:

"Когда я стираю возникающие мысли,
они все равно продолжают приходить отовсюду,
не останавливаясь.
Как я могу их контролировать?"

Банкей ответил:

"Стирать возникающие мысли - все равно,
что пытаться смыть кровь кровью;
Хотя первоначальная кровь может быть удалена,
смывающая кровь все равно оставит следы;
сколько бы вы ни смывали, пятна останутся"
"Не-ум первоначально не рожден,
не умирает и существует без иллюзий.
Не осознавая этого, думая,
что мысли реально существуют,
вы скитаетесь в рутине рождений и смертей".
Осознавая, что мысли возникают только временно,
вы должны позволить им начинаться и прекращаться,
не удерживая и не отвергая их.
Это как предметы, отражающиеся в зеркале;
если зеркало чистое и ясное,
оно отражает то, что проходит перед ним,
но не удерживает изображений".
"Просветленный не-ум - бесконечно ярче и чище,
чем зеркало, и в то же время излучает, как свет,
знание; все мысли растворяются в таком свете,
не оставляя следа.
Если вы поверите в эту истину,
сможете доверять ей, то сколько бы мыслей ни пришло,
они не станут препятствием"

Один монах спросил Ринзая:

"Что такое позиция сердца,
которая не меняется от мгновения к мгновению?"

Мастер сказал:

"Между моментом, когда ты
решил задать вопрос и нынешним
уже есть разница, и твоя
неотъемлемая природа и твое действие
становятся разделенными...
Не обманывайся. Внутри, и снаружи мира
нет ничего, что обладало бы
собственной природой, чет ничего,
что порождало бы собственное.
Все это только пустые названия
и даже сами буквы этих названий пусты.
Если ты будешь принимать эти
пустые названия за реальность,
ты сделаешь большую ошибку.
Хотя они и существуют, они
зависят от многого и меняются,
как одежда,
которую можно надевать и снимать.

Есть одежды бодхи, нирваны, освобождения,
трикайи, объективной мудрости,
бодхисатв и Будды.

Что ты ищешь в этих измерениях и зависимости?
Три средства передвижения и двенадцать
разделов учений-
это старье, с помощью которого
не разделаешься с беспорядком.
Будда - это иллюзорный фантом.
Патриархи - это просто старые монахи. Вы сами разве
родились не от матери?

Если вы имеете в виду Будду,
вы попадете в плен к демону Будды;
если вы ищете патриархов,
вы будете ограничены демоном патриархов.
Что бы вы ни искали, все станет страданием.
Лучше не иметь ничего, что стоило бы искать".

Мастер Дайо говорил Генчу

"С древних времен просветленные предки, появляясь в мире,
полагались просто на свои основные ощущения, для того,
чтобы открыть то, что находится перед нами; поэтому мы
видим их пинающими стулья и поднимающими метлу,
грызущими землю и размахивающими палками,
колотящими в барабан или катающими шары".

Дайо продолжал:

"Но хотя это и так, замечательный Генчу, ты путешествовал
везде и провел много времени в монастырях. Не беспокойся об
этих старых днях, о которых я упомянул,
а просто иди дорогой жизни,
которую ты видишь сам; иди на восток, иди на запад,
как ястреб, который плавает в небесах.
И в мгновение ока ты окажешься на другой стороне..."

В другой раз Дайо сказал Кушо:

"Причины и границы забот просветленных не так далеки
от ваших ежедневных дел.
Нет разницы между "там" и "здесь".
Это распространяется на прошлое и настоящее,
светит с небес, отражает землю.
Поэтому говорят, что
все в последних мириадах вечностей справедливо и сейчас.

Мы ценим великий дух героя только в этой связи.
До того, как любые знаки станут различимыми,
до того, как любая иллюстрация станет очевидной,
концентрируйтесь по-настоящему,
смотрите, приходя или уходя, до тех пор,
пока ваши усилия полностью созреют.

В момент понимания вы достигаете согласия.
Ум рождения и смерти разрушен,
и неожиданно вы отчетливо видите ваше изначальное появление,
пейзаж вашей родной земли, каждая черточка легко различима.
Вы тогда видите и слышите как будды,
знаете и действуете, как это делали просветленные предки".

Мастер Шоитсу сказал Чизену:

"В школе старых учителей
мы указывали прямо на человеческий ум.
Словесные объяснения и иллюстративные техники
бьют мимо цели.

Не углубляясь в зрение или слух,
не следуя звуку или форме,
действуя свободно в мире явлений,
сидя и лежа в груде различных форм,
не вовлекаясь в явления при выдохе,
не ограничиваясь группами и элементами существования
при вдохе, и тогда целый мир
становится воротами освобождения.
Все миры - это истинная реальность.

Универсальный Мастер знает, к чему это приходит,
момент, когда это поднимается.
Как смогут начинающие и опоздавшие овладеть этим?

Если вы еще не поняли это, для временного существа
мы открываем тропинку
в широкой дороге вторичной истины.

Говорите там, где нечего сказать,
проявляйте формы в окружении бесформенности.

Во время ежедневной деятельности реагируйте
на ситуации в сфере различий,
не пытайтесь избавиться от чего-нибудь,
не считайте это скрытым чудом -
без смысла, без аромата, днем и ночью,
забывая сон и еду, держа эти слова в памяти.

Если вы все еще не уловили это,
мы будем разговаривать на третьем уровне,
разъясняя ум и природу, говоря о тайне и чуде.
Один атом содержит космос,
одна мысль проникает повсюду.
Поэтому один древний сказал:

"Бесконечные земли и миры,
Совершенно не отличающиеся между собой,
десять веков прошлого и настоящего
никогда не отделены от момента мысли."

Мастер Енго сказал:

"Просветленный человек наслаждается совершенной свободой
в активной жизни.
Он как дракон, плывущий в глубоких водах,
или как тигр, который чувствует себя
хозяином в своем горном убежище.
Непросветленный человек плывет по течению в мирских делах.
Он как баран, запутавшийся рогами в заборе,
или как человек, который ждет,
что заяц налетит на пень и оглушит себя.
Слова просветленного человека иногда как лев,
приготовившийся к прыжку,
иногда как драгоценный меч Бриллиантового короля.
Иногда они говорят,
чтобы заткнуть рот мировым знаменитостям,
иногда они как будто следуют волнам, идущим одна за другой.
Когда просветленный человек встречает других просветленных -
это друг встречает друга.
Он ценит их, и они вселяют мужество друг в друга.
Когда он встречает тех, кто плывет по течению в миру,
тогда Мастер встречает ученика.
Он общается с такими людьми дальновидно.
Он стоит твердо перед ними, как тысячеметровый утес.

Поэтому говорят, что совершенный путь выражается везде:
у него нет фиксированных правил и уставов.
У Мастера иногда травинка
символизирует золотоликого Будду шестнадцать футов высотой.
Иногда золотоликий Будда шестнадцать футов высотой
символизирует травинку."

В другой раз Енго сказал:
"Вселенная не закрыта покрывалом;
вся ее деятельность открыта.

Куда бы просветленный человек не пошел,
он не встречает препятствий.
В любое время он ведет себя независимо.
Каждое его слово лишено эгоцентризма,
но все же имеет силу убить других.
Когда иллюзорный путь мышления прекращен,
сразу же открывается тысяча глаз.
Одно слово прекращает поток мыслей:
все не-действия контролируются.
Есть ли кто-нибудь,
кто мог бы жить жизнью Будды и умереть смертью Будды?
Истина проявляется везде."

Во время своей смерти монах Гуин написал:
"Все доктрины разлетелись на куски,
Дзеновские учения отброшены -
Восемьдесят лет и один.
Небо сейчас трещит и падает,
Земля открывается, раскалываясь.
В сердце огня Лежит спрятанная весна".

Перевод с английского
Издательство ЦДК "Единство", 1993

(*) Лин Чи (Риндзай) (? - 866 г.г.) по праву считается одним из самых сильных мастеров во всей истрии развития дзэн, а направление в учении, основанное им, стало наиболее влиятельных среди последователей философии и практики дзэн после Хуей Нэнга. Умер он в 9 веке, но вплоть до самой середины двадцатого столетия, поколения за поколениями, его последователи были ведущими дзэнскими мастерами. В 12 веке его учение было принесено в Японию, где оно получило название школы Риндзаи, одной из двух главных школ дзэн, процветающих и поныне.

В то время, когда жил Лин Чи, Китай постоянно воевал с сильными и жестокими врагами. Национальный дух отличался воинственностью, а дзэн того времени характеризовался резкой прямотой и силой. Метод Лин Чи также был прям и динамичен. Он не мучился угрызениями совести по поводу тумаков, которыми щедро осыпал зашедших в словесные или умственные дебри учеников, что сделало его известным как мастера с довольно грубым обращением. В обычных условиях подобное поведение могло вызвать обиду со стороны учеников, но в преподавании дзэн это стало способом "открывания" сознания за интеллектом.

Когда Лин Чи задавали вопрос философского или метафизического свойства, ответом была затрещина. Как можно было реагировать на подобное? Ученик не мог использовать термины логики, как и не мог обращаться за помощью к каким-либо традиционным учениям: у него не было ничего, на что можно было бы опереться. Он как бы сразу попадал в мир без причины, без обычной последовательности мыслей, к которым он привык быть привязанным. Но когда он становился откровенным в своем вопросе, все его естество уже склонялось к знанию ответа. Он отбрасывал все привычные формы думания, и это служило тому, что сознание его открывалось для прямого восприятия собственной природы.

Лин Чи также был великим ниспровергателем религиозных условностей. Он питал нескрываемое отвращение ко всякого рода окольным путям, по которым чистая, ясная истина интерпретировалась философами и книжниками. Его собственный метод выделял спонтанность и абсолютную свободу. Он говорил: "Много учеников приходят ко мне из разных мест. Многие из них не свободны от заблуждений объективной реальности. Я учу их прямо без подготовки. Если их проблема заключена в их неспокойных руках, я бью их по ним. А если она спрятана между глаз, я бью именно туда. Я не нашел никого, кто держал бы себя свободно. Это все из-за того, что все они связаны бесполезными учениями их прежних мастеров. Что касается меня, то я не использую лишь один метод для всех, а разбираюсь, в чем заключена проблема, и освобождаю от нее человека.

Друзья, я говорю вам: "Нет Будды, нет духовного пути для следования. К чему вы так лихорадочно стремитесь? К тому, чтобы положить голову на макушку вашей собственной головы, слепые идиоты? Ваша голова есть там, где ей следует быть. Беда заключается в вашем неверии в вас самих. Именно из-за того, вы не верите в самих себя, вы то и дело бьетесь о ситуации, в которые попадаете. Будучи рабами объективных ситуаций, вы не имеете никакой свободы, вы не хозяева самих себя. Прекратите устремления наружу и даже не привязывайтесь к тому, что я говорю. Лишь перестаньте липнуть к прошлому и страстно желать будущего. И это станет более полезным делом, чем десятилетнее паломничество".

Впервые о Лин Чи услышали еще, когда он был молодым монахом и учился у мастера Хуанг По. В храме Хуанг По, где занимались пять сотен монахов, Лин Чи первые три года вел ничем не отличающуюся от других жизнь. По утрам он работал в поле наравне с другими, днем занимался медитацией, а вечером помогал на кухне или готовил баню для престарелых монахов.

Но однажды старший монах Му Чоу наблюдал за ним и заметил его необычайно чистый и целеустремленный образ поведения. Так, когда он ел - он ел; а когда медитировал - то медитировал. Все его естество пребывало в созвучии с тем действием, в которое он вовлекал себя, без мысли о собственной выгоде, корысти или гордости. Таким образом, его действия были подобны чистому золоту, а не сплаву. И именно из-за того, что он был честен и прямолинеен, ему не о чем было спрашивать мастера, и без причины он не ломился вперед.

Как-то раз Му Чоу, желая сильно, чтобы мастер заметил Лин Чи, велел тому задать мастеру вопрос. А так как Лин Чи не знал, что нужно спрашивать, Му Чоу посоветовал ему спросить, что такое основной принцип буддизма. Когда Лин Чи предстал перед Хуанг По и задал ему свой вопрос, Хуанг По ударил его посохом. Снова Лин Чи спросил его о том же, и снова получил удар. Третий раз было также.

После этого случая Лин Чи решил, что существует некий барьер в его сознании, мешающий ему видеть истину, и он задумал покинуть монастырь и стать нищим - с целью узнать в обычной жизни то, что было для него неясным. Он рассказал о своих планах Му Чоу, а тот передал все Хуанг По, добавив: "Будь снисходителен к этому молодому человеку. Могучее дерево может вырасти из него, которое однажды укроет многих людей".

Когда Лин Чи отправился за опускным разрешением к мастеру, Хуанг По сказал: "Нет нужды тебе уходить слишком далеко. Иди к мастеру Та Ю. Он научит тебя всему",

Итак, Лин Чи ушел в монастырь Та Ю и рассказал мастеру все, что случилось. Та Ю сказал ему: "Ну и ну, ведь Хуанг По был так же добр к тебе, как твоя бабушка. Что же ты являешься ко мне и просишь указать на твои ошибки?". С этими словами на Лин Чи как бы прорвалось озарение, и внезапно он почувствовал себя так, как будто ему широко открыли глаза. До этого момента он думал о буддизме, как о могучем учении, но отделенном от него самого. Сейчас же он понял, что это была лишь идея в его сознании. Раз и навсегда он стал человеком. А до сих пор он был подобен животному, имеющему глаза и уши, но не пользующемуся ими как своими собственными. Он был полностью идентифицирован с внешним миром, миром людей, объектов и случаев. Этому же миру и принадлежали его глаза и уши, ему они и служили. Теперь, во вспышке просветления, он вышел из мира и в тот же момент познал сущность таковой, какая она есть на самом деле, и нереальность слов о ней. Удар Хуанг По указал на истину его собственного бытия, тогда как его вопрос о буддизме возникал из иллюзии.

Та Ю догадался, что случилось и решил проверить Лин Чи. Он схватил его и сказал: "Ты, ссыкун! Всего лишь момент тому назад ты спрашивал меня, прав ли ты был или нет, а теперь утверждаешь, что нет ничего в буддизме Хуанг По. Что же ты увидел? Говори! Ну, выдай!" В ответ на это Лин Чи три раза ударил Та Ю под ребра. Оттолкнув Лин Чи от себя, Та Ю сказал: Возвращайся к Хуанг По. Он твой учитель. Все это его заботы, и никак меня не касаются".

Когда Лин Чи возвращался в монастырь Хуанг По, тот, завидев его еще издали, сказал: "Похождения этого парня не закончатся никогда". Лин Чи он встретил следующим: "Что ты опять здесь делаешь, ты, дурачок? Никогда тебе не найти истины в подобных похождениях".
Лин Чи ему ответил: "Вы такой добрый, прямо как моя бабушка. Вот почему я вернулся". И он стал подле Хуанг По в позе монаха, намерившегося остаться с мастером - сложив руки на груди.
"Где ты был?" - спросил Хуанг По.
В те дни иные монахи ответили бы в поэтической форме: "Я приехал верхом на ветре". Но Лин Чи был незнаком с подобными эффектами и отвечал прямо, что с ним происходило.
"Ну, я дождусь, когда приедет Та Ю, - сказал Хуанг По в некотором раздражении. - Я задам хорошую трепку этому болтуну",
"Зачем ждать? - ответил Лин Чи. Вся реальность перед тобой сейчас", - и ударил Хуанг По.

Про себя Хуанг По был сильно обескуражен, но смог сохранить достойную мастера позицию и закричал: "Сумасшедший! Ты вернулся, чтобы таскать тигра за усы". Лин Чи, в свою очередь, громогласно выкрикнул: "Хо!". Хуанг По позвал прислугу и велел им "тащить этого безумца и запереть его в медитационном зале". Он не велел выбросить его из храма, но - запереть в зале, тем самым выражая желание оставить Лин Чи в монастыре.

Этот выкрик "Хо!" стал знаменит среди мастеров Риндзаи, и до сих пор употребим ими. По-японски он стал звучать как "Квац", и хотя он не имеет какого-то определенного значения, но он выражает многое. Он употребляется для "очистки" сознания ученика и освобождения его от дуалистических, эгоцентрических мыслей. Лин Чи определил четыре разновидности "Хо!": "Иногда он подобен грому среди ясного неба, иногда - золотогривому льву, готовящемуся к прыжку, иногда он подобен искусно поставлнной в траве ловушке, а иногда он вообще не "Хо!"".

После десятилетней практики у Хуанг По Лин Чи обосновал свою собственную резиденцию на севере, и много учеников приходило к нему. Его учение было абсолютно приземленным, и по существу дела, вызывающим уверенность в учениках в том, что их естественные и спонтанные действия есть не что иное как сознание будды. Находиться в этом чистом состоянии бытия означало прекратить всякого рода загромождения и блокирования (сознания). Но быть свободным от привязанностей не означало не иметь чувства вообще или, скажем, не ощущать голода, боли и так далее. Это означало вхождение во всей своей самостью, ничего не оставляя, свободным, чтобы быть всецело единым со всеми обстоятельствами. А это для Лин Чи был высший путь обычного нормального образа жизни, и он нередко раздражался, когда его ученики пытались искать в этом что-то еще. Они приходили отовсюду в поисках избавления от мира, но избавившись от мира, куда же им было идти? Лин Чи советовал им жить как всякий человек, но без слепого, порабощающего желания.

"Когда приходит время одеваться, надевай свои одежды. Когда надо гулять, тогда гуляй. Когда ты должен сидеть, сиди. Всего лишь будь обычным собой в обычной жизни, необеспокоенной поисками состояния будды. Когда устал, ляг отдохни. Дурак посмеется над тобой, мудрый поймет тебя".

Дзэн связан не с идеей Будды или Бога, но - со всей реальностью человеческого бытия. Правильное человеческое существо не ломится в стремлении заполучить от жизни что-то, но устремлено к тому, что есть жизнь в своей сути, и живет в соответствии с этими знаниями. Тогда оно свободно от идей о вещах и способно действовать в гармонии с универсумом во всякое время.

Лин Чи сказал: "Самость далеко превосходит все вещи. Если даже небеса и земля рухнут, я не впаду в отчаяние. Если даже все Будды в десяти измерениях предстанут передо мной, я не возликую от счастья. Если даже три ада возникнут на моем пути, я не устрашусь. Почему так? Потому что нет ничего, что мне не нравится".

Если освободился от привязанностей, держишься непривязанности и считаешь это правильным, это начальное благо, и это контролирование сознания. Так случается с учениками. Они привязаны к средствам и не могут освободиться от них.

Таково учение двух низших колесниц. Таковы последствия медитации.

Если ни за что не цепляешься, но так же не держишься и за непривязанность, это – промежуточное благо, половинчатое достижение. Это царство бесформенного; хотя избегаешь ловушки двух низших...

Мастер Куй-шань послал за казначеем, однако, когда казначей пришел, Куй-шань сказал: «Я звал казначея, а не тебя». Казначей не смог сказать ни слова. Затем мастер послал за главным монахом, но когда тот прибыл, Куй-шань сказал: «Я посылал за главным монахом, а не за тобой». Главный монах не смог сказать ни слова.

НЕГЭН: Монастырь должен иметь несколько должностных лиц. Казначей должен заботиться о денежных средствах учреждения, а главный монах должен наблюдать за всеми монахами в дзэн-до...

Дзен – это не мудрость, это реальность как она есть.

Дзен – это путь одиночества:
думать самому
действовать самому
практиковать самому

Страдать самому

Дзен не имеет ничего общего с покоем или со спокойным умом.

Дзен означает не жить с глазами, закрытыми на реальность мира.

Человек идет в одиночестве, с широко открытыми глазами, он ни от кого не зависит и остается целостным в самом себе.

Дзен – это, прежде всего, знать, как жить и как умирать.

Дзен – это не литейная форма...

Добрый вечер. Тема сегодняшней беседы - дзен и сострадание. Дзен -- это мудрость; почему же это ещё и сострадание?.. Многие люди не понимают, что такое дзен. Многие люди думают, что дзен -- это сидячая медитация. На самом деле, в китайской традиции, дзен не обязательно требует сидячей медитации.

Пока ум человека свободен от эмоциональных недугов, свободен от омрачений, свободен от противоречий и от страданий, это дзен - или, по-китайски, чань. Итак, прежде чем говорить о сострадании, я бы...

Как Вы впервые столкнулись с учением христианского мистика Мейстера Экхарта?

Р.М.М.М. Несколько лет назад в Париже я встретила мастера Дзен, возвращающегося из Бразилии в Японию. Во время нашего разговора он упомянул, что обучает дзен в Бразилии согласно учению Мейстера Экхарта.

Это меня удивило. Я спросила у него, что же общего с дзен у этого христианского мистика. Он ответил мне, что людям бразильской культуры Экхарт ближе, чем непосредственно дзен, и поэтому он обучает дзен с помощью...

Эта работа была написана Мастером Вонхе (617-686). Она состоит из 706 иероглифов, содержащихся в одном свитке. В Корейском буддизме этот текст является одним из трёх главных текстов в курсе обучения послушников, монахов и монахинь в зале Сутр.

В тексте подчёркивается необходимость устранения кармической связи практикующего с миром, но, конечно же, основной его мотив – призыв немедленно начать практику. Подлинник хранится в храме Хэйн-са и аннотированная версия в храме Сонгван-са. Наставник...

Во время посещения Куо своего мастера, Те-шаня, Куо спросил однажды: «Я полагаю, все старые мастера и мудрецы ушли куда-то. Не скажете ли вы, что с ними стало?» «Я не знаю, где они», - гласил ответ. Куо огорчился: «Я ожидал ответа, подобного скачущей лошади, а получил ответ, подобный ползущей черепахе», Те-шань остался безмолвным, как, побежденный в споре.

На следующий день Те-шань совершил купание и вошел в гостиную комнату, где Куо приготовил ему чай. Он похлопал монаха по плечу и спросил...

Господин Мин-ван выстроил монастырь для Ло-шаня и попросил его произнести первую речь в лекционном зале. Как мастер монастыря, Ло-шань сел в кресло, но не сказал ничего, кроме слова «прощайте» перед уходом в свою комнату.

Войдя к нему, господин Мин-ван сказал: «Учение самого Будды на горе Градхаркута было, должно быть, таким же, как Ваше сегодня». Ло-шань ответил: «Я думал, что вы чужды учению, но сейчас я понял, что вы имеете некоторое представление о дзэне».

НЕГЭН: Эти двое жили в Китае...

В то время, как Хуэй Нэнг дал дзэну его китайскую особенность, Хакуин (1686-1769 г.г.) создал японский Риндзаи-дзэн. Его незаурядная энергия и многосторонность его учения способствовали созданию новой структуры дзэна. Однако, несмотря на всю энергию, вливаемую им в окружающую его жизнь, он не был лишь знаменитым мастером дзэн, но также и известным художником, скульптором, и из всех мастеров он прослыл как наиболее привлекательный, чувствительный и гуманный человек. Будучи уже стариком, он обычно сидел на поле, где работали крестьяне и, взгромоздясь на борозду, говорил с ними о дзэне.

Он вырос в глубоко религиозной семье в деревушке у подножия горы Фудзи. Его отец был самураем, а мать принадлежала к экстатической секте буддизма Нитиреэна. Хакуин, будучи очень чувствительным мальчиком, одаренным такой замечательной памятью, что в возрасте четырех лет мог пересказать триста песен, страстно желал стать монахом, и в пятнадцать лет ему разрешили вступить в дзэнский храм его родной деревни. Вскоре после этого его пригласили продолжить обучение в большом монастыре, где он пробыл до 19 лет. Именно тогда в его сознание вошло великое сомнение. Это было связано со смертью китайского мастера дзэн по имени Ганто. Этот мастер вступил в схватку с грабителями, а когда все монахи под натиском банду убежали из храма, он продолжал сражаться. Один из разбойников пронзил его копьем и, хотя выражение лица Ганто не изменилось, он испустил ужасный предсмертный крик, который был далеко слышен.

Хакуина глубоко потрясла по этому случаю человеческая бренность. Если даже такой одухотворенный человек, как Ганто, был повержен страхом и болью, что же оставалось ему - обычному послушнику? Он решил оставить дзэн и заняться поэзией. Но однажды он увидел, как раскладывали книги храмовой библиотеки на солнце для просушки и, закрыв глаза, взял наобум книгу. Это было "Учение дзэн", а открыта она оказалась на главе, повествующей о том, как аббат Джимье медитировал тогда, когда другие спали, и сам еле сдерживался, чтобы не уснуть. Для этого он проткнул себе бедро металлическим сверлом.

История эта вдохновила Хакуина продолжать медитации. После четырех лет интенсивного и самоотверженного дзадзэна, медитируя на коане о том, имеет ли собака природу будды, он вошел в состояние, которое сам позже сравнивал с ледяным полем, простирающимся на тысячи миль, в то время, как внутри него было чувство полной прозрачности. "Ничто не шло вперед, ничто не двигалось назад, я был подобен идиоту, имбецилу, и не было ничего, только коан. Хотя я посещал лекции, они звучали каким-то отдаленным гулом в каком-то далеком зале за много ярдов от меня. Иногда мне казалось, что я летаю в воздухе. Несколько дней продолжалось это состояние, но однажды вечером пробил храмовый колокол и разрушил все. Это было подобно тому, как разбивается ледяной бассейн или валится дом, сделанный из изумруда. Когда я вдруг проснулся снова, я понял, что я сам был Ганто, старым мастером, и что все, даже самые мелкие черты моей личности были утеряны. Все сомнения, которые меня мучили до сих пор, полностью исчезли как кусок талого льда. Я крикнул громко: "Как чудесно" Как чудесно! Нет ни рождения, ни смерти, которых надо избегать, нет и высшего знания, к которому необходимо стремиться".

Хакуин понимал, что его прежние идеи относительно крика Ганто не основывались на действительной личности, но только на концепциях о том, как следует вести себя мастеру дзэн. Его восторг по поводу этого открытия, как и его саториподобный опыт, заставили его уверовать в то, что он достиг просветления - фактически он был глубоко убежден, что в течение сотен лет никто ничего подобного не переживал. Но настоятель монастыря оставался равнодушным по поводу всего этого. Разочарованный Хакуин ходил к другим мастерам в надежде получить их признание, но никто не желал принять его опыт сатори. В конце концов он был направлен к довольно строгому мастеру Шоджу.

Придя и рассказав историю своего просветления, он услышал вопрос от Шоджу: "Скажи, чем ты дополнил свой коан?", Хакуин восторженно ответил, что целый космос исчез, и не было ничего, за что можно было уцепиться. Как только он произнес свой ответ, Шоджу схватил его за нос и крепко сжал. "Как же я могу уцепиться за что-то, если космос исчез?" - спросил он, смеясь. Затем он отпустил Хакуина и сказал: !Ты просто мертвый монах в пещере" Какая самоуверенность!".

Хакуин знал, что мастер не станет просто так издеваться, и поэтому депрессии его не было предела. Но, несмотря ни на что, глубокая убежденность в своем сатори не оставила его. Однажды вечером он представил свои последние понятия обычным откровенным образом старому Шоджу, прохлаждавшемуся на веранде. "Чушь и ерунда!" - сказал мастер. Хакуин тут же быстро передразнил мастера, гримасничая: "Чушь и ерунда!". После чего Шоджу схватил его и вытолкал с веранды. В ту пору был дождливый сезон, и бедный Хакуин шлепнулся прямо в грязную лужу. Но он поднялся, отряхнулся и отвесил поклон мастеру, который, вперившись в него, произнес: "Ну ты и впрямь житель темной пещеры!".

Хакуин теперь был в полном отчаянии и хотел уже покинуть Шоджу, когда его озарило действительное просветление. Он пришел в деревню за обычным подаянием и, подойдя к одному дому, где была старая хозяйка, не получил от нее риса. Он так упорно концентрировал сознание на ситуации происходящего, что не заметил, что ему отказали, и продолжал стоять у дома так, как будто ничего не произошло. Это взбесило женщину, которая подумала, что ее слова просто игнорируются наглым попрошайкой, и она ударила его метлой, находившейся в ее руках. Удар был достаточно силен и пришелся прямо по голове. Хакуин упал на землю, потеряв сознание. Когда же он пришел в себя, то почувствовал, что всякая одержимость, навязчивая идея исчезли, и все было светло и ясно для него. Ощущая безграничную радость, он пришел в монастырь, где мастер тут же распознал его состояние и сказал: "Быстро скажи, что с тобой". Хакуин объяснил все, и Шоджу, ласково потрепав его за плечо, молвил: "Вот теперь у тебя есть Это, вот теперь Оно есть".

Обращение Шоджу с Хакуином хорошо известно из литературы. Его жестокость была необходима для корректировки упорства Хакуина в своем собственном понимании. Исходя из своих мыслей, Хакуин как бы влез в глубокую колею определенной направленности. А в таком состоянии никакие аргументы интеллекта не смогли бы вызволить его. Одно лишь, что могло вызволить его из этих тисков, это сильное внутреннее движение, выметающее все уютно умостившиеся в сознании идеи и мысли прочь. Когда Хакуина довольно грубо ударила старуха палкой, он находился в интенсивной ментальной концентрации, и удар пробудил и вызволил его из одержимости навязчивой идеей, дав ему понимание за логическим восприятием.

Позже Хакуин отмечал, что коан способен вывести к просветлению, но когда это происходит с приложением значительного усилия воли, возникает "великое сомнение". Он говорил: "Когда вы берете коан и исследуете его до бесконечности, мысли ваши умирают, и исчезают требования эго. Как будто бездонная пропасть разверзается перед вами. Лицо обдает холодком смерти, а сердце чувствует жар огня. Затем вдруг вы - одно целое с коаном, а тело и разум уходят. Это известно, как заглядывание в вашу собственную природу. Непреклонно следует вам устремляться вперед, и с помощью этой великой концентрации вы проникнете без всякого сомнения в вечный исток собственной природы".

Теперь, когда он заслужил признание мастера, Хакуин решил отправиться в Шоин-джи, маленький храм в его родной деревушке. Но из-за чересчур великих напряжений, пережитых им, он оказался в состоянии сильного нервного расстройства. "Мужество мне изменило, и я пребывал в постоянном страхе. Я чувствовал, что духовно изнурен - дни и ночи проходили как во сне, ладони постоянно потели, а глаза не просыхали от слез. Я метался от одного великого учителя к другому, но все их советы не помогали".

Ему посоветовали, наконец, отправиться к старому отшельнику, мастеру Хакую, жившему высоко в горах. После долгого пути Хакуин нашел пещеру мастера, где тот сидел в глубокой медитации. Мастер тут же определил его состояние, как дзэнскую болезнь, которая наступает при переусердствовании в концентрации сознания на истине и последующей утере жизненных ритмов истинного духовного роста. Он посоветовал Хакуину отбросить все свои сомнения и медитировать на энергетических каналах тела, а в частности на тандэне, чувствительном центре, находящемся чуть ниже пупка. Хакуин прочувствовал утонченный поток энергии, омывшей его от макушки до пяток и наполнившей нижнюю часть тела величайшим теплом. Эта психофизическая практика, которую он проделывал со свойственным ему усердием, помогла ему избавиться от стрессов, и он полностью выздоровел.

С тех пор Хакуин никогда не оглядывался назад. Опыт его сатори углублялся, и он сам начал учить людей в старом храме Шоин-джи, отстроенном заново его собственными руками. Он учил своих последователей углублять их понимание посредством градуированной системы коанов. Сам он тоже создал множество коанов, наиболее известным из которых является: "Что есть звук хлопка ладони одной руки?".

Когда его ученики достигали просветления, они определяли это состояние как начало и продолжали поиски реальности жизни через все более глубокое проникновение в медитацию Хакуин говорил: "Теперь, когда меня спрашивают, что такое дух медитации, я отвечаю, что это обладание откровенно благожелательным и сострадательным сердцем во всякое время, несмотря на то, что кто-то болтает или толкает вас во время письма под локоть, движется или находится в безмолвии, удачлив или нет, в славе или позоре, с добычей или потерей, или просто хороший или плохой - связывая все это в один стих, ведя концентрацию энергии с силой железной скалы к пупку и в нижнюю часть живота - вот что есть дух медитации. Если дух есть у вас, ваш обоюдоострый меч станет для вас медитационной доской, находящейся всегда перед вами. Седло станет для вас мягкой подушкой для медитации. Холмы, ручьи, поляны - полом вашего медитационного зала. Четыре стороны земли и десять сторон света станут для вас великой пещерой для медитации - и все это действительно станет вашей медитацией, субстанцией вашей действительной самости".

Хакуин был первым мастером, систематизировавшим дзэн-тренировку. Его советы ученикам по поводу сознания были настолько по существу и прямы, что он походил на мать, общающуюся со своими детьми.

"Для изучения дзэна необходимы три основные условия. Первое - великая убежденность, второе - великое сомнение, третье - упорство в цели. Человек, теряющий одно из этих условий, подобен чайнику с тремя ножками, одна из которых сломана.

Что такое великая убежденность? Это не что иное, как вера в то, что каждый человек обладает своей собственной внутренней природой, в которую он может устремить свой внутренний взор, и что это есть фундаментальный принцип для полного проникновения в него. Только так. Но если даже у человека есть откровенная вера, но он не несет в себе великое сомнение по поводу коанов, как чего-то сложного для проникновения, он не сможет достичь глубины их и полностью войти в их смысл. А далее, даже если это великое сомнение прочно утвердилось, если оно не сопровождается великим упорством в цели, оно, в конечном итоге, не будут разбито.

Наш сегодняшний разговор пойдет о тонком, как аромат цветка, полноводном, словно Амазонка, и очень изящном направлении буддизма – о Дзен буддизме, а также о философии, истории, сути и принципах этого удивительного и наверно самого необычного учения на земле.

Суть Дзен Буддизма

Его сила и глубина всегда впечатляет, особенно если человек только начинает знакомиться с основами и затем с самой сутью Дзен Буддизма, глубокого как море и бескрайнего как небо ДЗЕН.

Вряд ли суть этого учения о «пустоте» вообще можно выразить хоть какими-то словами. Но его состояние философски можно выразить так: если взглянуть в небо – там птицы в полете не оставляют следов, а природу Будды можно понять лишь тогда, когда сможешь вынуть отражение луны из воды .

История возникновения Дзен буддизма

Не менее интересна, и сама история возникновения Дзен Буддизма, как одной из самых мудрых ветвей, этой мировой религии.

Когда-то в Индии Будда Шакьямуни передавал свое учение. И люди, собравшись, ждали первого слова Будды, который держал цветок в своей руке.

Однако Будда многозначительно молчал, а все застыли в ожидании, когда же начнется проповедь. И все же, нашелся один монах, который неожиданно стал улыбаться глядя на цветок.

Это было внезапное просветление Махакашьяпы, ученика Будды. Будда Шакьямуни сказал, что Махакашьяпа, один из всех присутствующих, понял смысл его учения, учения за пределами мыслей и форм, и стал просветленным, а также стал держателем этого великого учения.

Распространение учения Дзен

Можно сказать, что Дзен начал свое шествие по миру, когда в Китай прибыл из Индии великий мастер Бодхидхарма, которого многие считают первым патриархом или основателем всего Буддизма. После него это учение разделилось на школы.

Бодхидхарму встретил сам китайский император и задал вопрос, какова его заслуга, ведь он построил много храмов и заботится о монахах.

На что Бодхидхарма ответил, что нет у того никакой заслуги, что все чем он занимается иллюзия и в дополнение сказал, что настоящая суть всего пустота и пустота - это единственный путь, чем немало смутил императора . Из Китая Дзен Буддизм распространился в Японию, Вьетнам и Корею.

Происхождение и значение слова Дзен

Дзен переводится с санскрита (древнеиндийского) как дхьяна – созерцание .

Следует так же знать, что в разных странах оно имеет разное название. Так, в Японии оно называется – дзен ; в Китае – чань; Корее – сон; Вьетнаме – тхиен .

Суть учения дзен буддизма

Учение дзен буддизма по сути опирается на пустую природу, природу ума, которую невозможно как-то выразить, но можно лишь осознать.

Причем осознать не умом, а той частью ума, которая знает обо всем без размышления и анализа. Такое сознание называется пробужденным , в отличие от обычного человеческого сознания, которое все делит на плохое и хорошее, на нравится и не нравится, и которое постоянно выносит суждения.

Несмотря на то, что учение дзен буддизма за пределами слов и понятий, на относительном уровне практики Дзен следуют общепринятым нравственным понятиям буддизма: отказ от ненависти и плохих поступков, а также следует другим знаниям традиционного буддизма.

Следовательно, и других знаниях из традиционного буддизма: понятию о карме – не привязываться к потере и прибыли; не иметь привязанности к внешнему, поскольку они являются источником страданий; и конечно следовать принципам Дхармы – все явления свободны от «я» и в них нет сущности.

Согласно учению Дзен, все вещи пусты по природе. А эту пустоту, как нашего ума, так и всех явлений, можно постичь, лишь созерцая их.

Ведь как можно понять, сам ум постичь пустоту не может, ведь он постоянно движется, одна мысль цепляется за другую.

Обычный ум слеп, и это называется неведение . Ум постоянно делит на хорошее и плохое, приятное и неприятное – это двойственное видение и оно приносит страдание и следующие перерождения. Вот обычный ум – он видит приятное и радуется, а видя неприятное мы страдаем. Ум разделяет и это причина страданий.

Философия Дзен буддизма

Дзен не опирается на интеллект, философию, и тексты, а прямо указывает на природу Будды и просветленного в каждом из нас . Иногда мастера дзен предают смысл учения весьма своеобразно.

Например, ученик может спросить у мастера в чем суть Дзен, на что мастер может ответить примерно так: «а спроси вон у того дерева» или может схватить ученика за горло и душить его говоря: «а я у тебя хочу узнать», или даже дат ему по голове табуреткой для медитации. В таком состоянии ум человека останавливается и наступает мгновенное просветление.

Не стоит, однако думать, что это будет надолго, но повторяя такие короткие состояния просветления или сатори, как иногда называют такое состояние – оно углубляется и становиться более продолжительным.

И вот, когда человек находится все 24 часа в этом состоянии за пределами мыслей – тогда в соответствии с философией дзен буддизма и наступает полное просветление.

Принципы дзен буддизма

Главный принцип дзен буддизма говорит, что по своей природе каждый человек является Буддой и каждый может открыть в себе эту просветляющую основу. Причем открыть без усилий и без деяний со стороны обычного ума. Поэтому дзен – это прямой путь, где Будда внутри, а не снаружи.

Так же один из важнейших принципов дзен в том, что состояния просветления можно достичь лишь в состоянии не-деяния.

Имеется в виду, что только когда обычный ум не вмешивается во внутреннюю природу человека, природу Будды – только тогда можно обрести счастливое состояние, за пределами сансары и нирваны. Поэтому путь Дзен иногда называют путь не-деяния . Что интересно – в тибетском бонском Дзогчене также говорится о не-деянии. Таков особый путь двух великих учений.

Дзенская притча

Здесь мы можем привести одну Дзенскую притчу — историю про Дзенского мастера и ученика.

Жил один мастер дзен и одновременно мастер стрельбы из лука и к нему пришел учиться один человек. Он хорошо освоил стрельбу из лука, но мастер сказал, что этого недостаточно и что его не интересует стрельба из лука, а интересует сам ученик.

Ученик не понял и сказал, я научился стрелять в десятку, и я ухожу. Он уже собрался уходить, когда мастер целился из лука в мишень и тут он все понял без ума.

Он подошел к мастеру, взял лук из его рук, прицелился и выстрелил. Мастер сказал: «очень хорошо, до сих пор ты стрелял, концентрируясь на луке и мишени, а сейчас ты концентрировался на самом себе и обрел просветление, я рад за тебя».

Практика Дзен буддизма

В Дзен – все практики являются только вспомогательными. Например, там есть практика поклонов: учителю, дереву, собаке – так выражается практика для самого себя, практика укрощения своего эго.

Ведь, когда нет эгоизма, человек поклоняется уже своей сути, сути Будды внутри себя самого.

В чем отличие медитаций в Дзен буддизме

А медитации дзен буддизме отличаются от обычных тем, что сам контакт с действительностью и познание своей сути через этот контакт и есть смысл медитации.

Так мастер Тит Нат Хан говорил: «когда я ем – я просто ем, когда иду, то просто иду» . Здесь присутствует только чистое наблюдение за процессом всего, что происходит, не вовлекаясь в мыслительный процесс. Так же и вы дорогие читатели, можете приобщиться к этой медитации, и сама ваша жизнь станет идеальной медитацией.

Обычный ум это просто сон

То, что нужно понять каждому из нас – это то, человек спит. Человек спит ночью и днем тоже спит. Он спит, потому что не видит внутреннего света, внутреннего состояния Будды.

Эта жизнь просто сон, и вы тоже есть сон, каждый человек это еще не реальность, а настоящая реальность внутри. Поэтому все мастера говорили — проснись и стань пробужденным, то есть Буддой.

Дзадзен медитация

Медитация, которая поможет нормализовать кровяное давление: называется она дзадзен – это когда вы смотрите, например, на точку на стене в течение длительного времени, или концентрируетесь на своем дыхании или каком-то звуке, к примеру, произнося мантру. Тогда ум сам собой останавливается, и вы постигаете себя.

Коаны в Дзен буддизме

Коаны это небольшие истории в дзен буддизме – которые основаны на парадоксальном мышлении, которое подобно шоковой терапии помогает остановить ум.

Например, мастер спрашивает: «какого цвета ветер?», а ученик отвечает «тем, что дует мастеру в лицо».

Ведь в повседневной жизни мы всегда обусловлены своим умом и то, как он думает по поводу чего-то внешнего. И вот представьте, что ум на мгновение не понимает, что уму сообщили и что ему сказали.

Допустим если на вопрос ученика, «откуда пришел Бодхидхарма», мастер ответит «а спроси вон у того дерева» — ум ученика или просто человека придет в замешательство и на некоторое время возникнет только внутренняя глубина без опоры и за пределами мышления.

Так может возникнуть так называемое сатори или просветление. Пусть и на короткое время, но человек уже будет ознакомлен с этим состоянием и встанет на путь дзен.

Практика боевых искусств в Дзен

Согласно легенде боевые искусства, в известный всему миру монастырь Шаолинь принес индийский мастер Бодхидхарма.

Он говорил, что нужно быть готовым ко всему. Конечно, это было связано с тем, что монахам дзен приходилось много перемещаться по стране, а в Китае было неспокойное время и нужно было постоять за себя.

Тем не менее, настоящим мастерам в боевых искусствах приходиться иногда действовать не логично, больше интуицией и внутренним чутьем, когда обычный ум уже не работает или его недостаточно для победы с намного более сильным противником.

Выходит, что действия в боевых стилях основанных на философии дзен буддизма опережают ум, и боец движется скорее за счет тела и «внутреннего ума», что помогает ему прочувствовать состояние дзен или созерцание.

Многие знают, что путь самурая – это смерть. Как можно понять, самурайское воинское искусство также основано на дзен.

Ведь, когда для человека неважно, когда он умрет – ведь он умер уже при жизни, тогда важно лишь состояние ума или сознания, которое не зависит и не колеблется из-за внешнего.

Как выполнять медитацию Дзен?

Обычно, когда вы идете по улице, вы замечаете все, что можете увидеть, но не замечаете самого главного – того, кто наблюдает это.

Итак, каждодневная медитация из дзенского буддизма очень проста – когда вы идете, то просто идете, наблюдая того, кто идет (наблюдаете себя). Когда что-то делаете: копаете, стрижете, моете, сидите, работаете – наблюдайте за собой, наблюдайте, кто это работает, сидит, ест, пьет.

Вот высказывание просветленного мастера дзен: «когда я хожу, то просто хожу, когда я ем – я просто ем» . Поэтому даже только так можно развить ясность ума и стать просветленным.

Как остановить свой ум?

Когда вы наблюдаете свой ум, вы начинаете замечать интервалы между двумя мыслями. Ум заставить остановить невозможно, он останавливается сам собой, наблюдай и не пытайся остановить свой ум.

Просто наблюдай свой ум, будь свидетелем. Ведь ум постоянно занят обдумывая прошлые события или занимается фантазиями о будущем.

Наблюдая за умом человек просыпается ото сна, от долгой спячки в нереальном мире. Индуизм говорит о колесе, о колесе перевоплощений и это все ум, который создает повторения.

Как достичь просветления в Дзен?

Философия Дзен утверждает, что бы ты ни делал в это жизни – обычная ходьба, прием пищи или просто лежите на травке или на берегу моря – никогда не забывайте, что вы наблюдатель.

И даже если мысль уводит тебя куда-то, снова вернитесь к наблюдателю. Вы можете наблюдать каждый шаг – вот вы на пляже лежите, наблюдайте себя, вы поднимаетесь и идете к морю, наблюдайте себя, вы входите в море и плывете – наблюдайте себя.

Через некоторое время вы будете изумлены, как внутренний диалог начнет замедляться и исчезать. Можно наблюдать свое дыхание или, когда идешь, наблюдай, что ты идешь.

Просто будь внутренним свидетелем. Ум и чувства будут останавливаться и останется лишь великая глубина, глубина внутреннего молчания, ты почувствуешь, что касаешься всей вселенной изнутри.

Настанет день, когда наблюдая, как ты засыпаешь ночью — твое наблюдение продолжится и во сне – тело спит, а вы наблюдаете.

Наши мысли бессознательны, наши действия бессознательны – мы как роботы движемся в этом мире. Пора становится сознательными и осознанными . И путь этот без усилий и вне деяния – просто будь свидетелем, просто будь наблюдателем.

Даже, когда придет смерть – ты просто будешь наблюдать, как растворяются элементы тела, из который состоит человек. А далее, наступает бардо ясного света, и просто наблюдая этот свет ты останешься в нирване, ты получишь просветление и освобождение во время смерти.

Три ступени созерцания Дзен

Условно мастерами дзен буддизма состояние просветленного ума разделено на 3 уровня .

Первый – это когда, подобно испугу от чего-то наш ум останавливается.

Вторая ступень – это когда человек утвердился в состоянии внемыслия и когда все явления равны для пустого ума.

А 3 ступень – это совершенство в Дзен, где нет уже страха перед любыми явлениями мира, когда ум просто течет за пределами мышления в состоянии Будды .

Эпилог

Несомненно, жизнь полна загадками и самая главная загадка или тайна в человеке – это его внутренняя природа или природа Будды. Оказывается, существует более счастливое состояние ума, когда находишься за пределами мыслей и чувств.